Илья молча сжимал обмякшую кишку, вымазанную кровью. Она была теплой и мягкой, словно чулок, набитый свежевырезанными потрохами.
Королев отхаркнул розовой мутью, затем, не меняя выражения лица, перерезал мачете натянутую, как трос, собственную кишку.
Илья выронил обрывок осклизлого «шланга», и тот влажно шлепнулся на сверкающий лаком паркет, став похожим на змею с содранной кожей.
– Позови Лиду, – попросил Петр Алексеевич, но Илья лишь покачал головой.
– «Скорую», – едва ворочая языком, произнес Королев. – Вызови врача. Если…
Петр Алексеевич вновь сплюнул кровь:
– Если вызовешь. «Скорую». Я ничего не скажу.
Илья шагнул вперед, раздавливая кишку, под ногой слякотно брызнуло.
– У меня нет телефона, – шепнул он, замахиваясь шашкой.
Удар был такой силы, что перерубил шейные позвонки и практически полностью снес Королеву голову, которая беспомощно повисла на обрывках мышц.
Илья брезгливо швырнул шашку в угол, словно она была дохлой крысой, и взглянул на массивные бронзовые часы, висевшие над кроватью.
Половина третьего.
«До рассвета еще пару часов, должен успеть», – подумал он и потащился из спальни.
Несколько секунд Илья неотрывно разглядывал бесчувственное тело охранника, затем вытащил из его кобуры «макаров».
«Непростительная халатность, – скользнула у него мысль. – А если бы он очнулся раньше?!»
– Просыпайся, – сказал он, ткнув дулом в лицо Ивана. По крупному лицу охранника стекала стуйка крови, разделяя его пополам, – результат удара вазы со стулом.
– Очнись, парень!
Илья ударил пистолетом телохранителя по уху, мушкой порвав ему мочку. Еще раз. После третьего удара веки мужчины приоткрылись.
– Отлично, – прошептал Илья. – Поедешь со мной в Деминск, Ваня. Отвезешь туда, откуда забрал.
– Хер тебе! – с ненавистью выдохнул охранник. Он попытался встать, но Илья вновь ударил его пистолетом, в кровь разбив губы:
– Ты отвезешь меня. Или сдохнешь на этом диване.
– С дуба рухнул? Лучше отдай пушку, придурок.
Илья отошел на пару шагов назад, и телохранитель, скинув с себя остатки стула, слез с дивана. Мерзко ухмыляясь, он двинулся к Труднову.
– Ты не выстрелишь, и я никуда не поеду, говнюк. Тем более в пистолете нет патро…
Его руки уже тянулись к горлу Ильи, но хлестко прозвучавший выстрел не позволил телохранителю закончить фразу. Пуля попала прямо ему в сердце, и охранник как подкошенный рухнул на пол.
– Самая легкая смерть, – сказал Илья. – Дурак. Согласился бы, остался бы жив.
Он оглядел искалеченные пальцы. Посмотрел на рассеченную голень. Там, внизу, наверняка есть полотенца.
Перед глазами плыли сверкающие круги, и Илья мысленно приказывал себе не терять сознание. Шлепнул себя по лицу, при этом задев изуродованный нос. Из глотки вырвался клокочущий звук.