Ко мне повернулась Ори, бледная, как распростертая на земле Гэрмони.
– Отдай.
– Что отдать?
– Нож.
Она сделала шаг мне навстречу и вынула из моей руки канцелярский нож. Как он у меня оказался?
Все эти годы я снова и снова проигрываю в голове то, что произошло в туннеле. Рассказываю себе разные версии, внимательно прислушиваюсь.
Но правда в том, что это я. Это я их убила.
Наверное, Ори догадалась, что мы в туннеле, заметила, как вышли сперва они, следом я.
Она до конца отработала номер, затем извинилась и выбежала на улицу. Прямо в костюме.
После той весны больше никто не бегал в туннель на перекур. Где-то курили, но уже не там. Когда полицейские наконец убрали желтую ленту, туда сперва совали нос зеваки, а после того как любопытство унялось, туннель из сплетшихся деревьев позади городского театра опустел навсегда.
Два тела в балетных купальниках и когда-то бледно-розовых трико, лежавших на земле, усыпанной листвой и иголками, давно убрали. Если вдруг кто-то выскользнет из театра через черный ход, обойдет мусорный контейнер и шмыгнет внутрь – ничего не увидит. Никаких следов не осталось. Конечно, в листве по-прежнему щебечут птицы, но что такое птицы, они ничего не расскажут, а те трое, кто мог рассказать, мертвы.
Перед глазами у меня было все еще мутно. А когда не можешь вспомнить – додумываешь. Складываешь пазл по своему усмотрению.
Когда Ори отняла у меня нож, кусочки пазла у меня голове встали иначе.
Ори крепко держала меня за руку, будто я вырывалась. Но я застыла на месте, остолбенела, как лань.
Я не понимала, что делаю. В памяти все смешалось. Повсюду была кровь, красный заливал мне глаза. Я и она – обе в красном.
И я открыла рот. Я закричала.
– Ори, что ты наделала? Ори!
Она отступила на шаг.
– Что?
– Нет, Ори, нет! Нет, пожалуйста!
Она сжимала в руке окровавленный нож. При виде его я будто вспомнила, как она заносит руку – удар, удар, и удар! – и кишки Гэрмони вываливаются наружу – еще удар, и еще! Перед глазами мелькает лезвие, сверху несется заливистый птичий щебет.
– Нет, нет, нет, пожалуйста, нет! Ори, не надо!
Красная земля, пропитанная кровью. Красная земля, усеянная перьями. Красные перья на земле, красные перья на траве, красные перья на руках – ее и моих, красные перья повсюду.