Ори ужинала у нас пять раз в неделю – понятно, почему моя мать считала, что это мы вырастили ее.
Ори не замечала неискренности в ее голосе. Обнаружив, что цветов нет, она приносила другой букет.
Меня не волновало, что думает об Ори моя мать. Оставайся ночевать, когда захочешь, звала я. Мне с ней не было одиноко.
А у нее была я. Когда адвокат запретил мне общаться с ней, Ори осталась одна.
Майлз вырывается вперед. Видно, знает, куда идти.
– Нам сюда, – машет он.
Томми выхватывает лучом фонарика надписи на стенах и зачитывает их вслух:
– «Рей шесть ноль девять». «Класс! Люблю вас, сучки».
Я шагаю следом за Томми, позади плетется Сарабет, практически наступая нам на пятки.
– «Бриджет Лав». Опять «Бриджет Лав». «Монстры, монстры, монстры».
Какая чушь. Об Ори нигде ни слова.
– Вдруг здесь водятся бомжи? – шепчет мне на ухо Сарабет. – Сейчас как набросятся на нас с битами! У них-то, небось, глаза к темноте привыкли.
Уж не знаю, каких она ужастиков насмотрелась. Просто молчу в ответ. Она не слышит. И остальные тоже. Как тут услышишь, если Томми скачет как бешеный, пинает все двери, изображает из себя охранника-садиста?
Майлз привел нас к камерам – снизу и сверху два ряда одинаковых железных дверей. Общее пространство посредине занято какими-то партами со скамейками, намертво прикрученными к полу.
Нужно что-то сказать, что-то важное, а на языке крутится всякая ерунда – вроде того, как же тут холодно, вот это мы забрались. Хотя, похоже, дрожу только я. Обхватываю себя за плечи.
Высоко под потолком, без лестницы не добраться – окна. То есть как окна. Узкие прорези в стене. Сквозь них проникает немного света, чуть разбавляющего окружившую нас тьму.
– Она сидела в этом крыле, – рассказывает Майлз, указывая на зеленую дверь. – Вот, третья камера. Она так писала в последнем письме.
Похоже, он ждал, что я вздрогну при словах о последнем письме, но я невозмутима. Ему хочется, чтобы я начала расспрашивать, о чем она писала. Обойдется.
Дверь в камеру нараспашку. Рядом на стене – старая потертая табличка, висит на одном шурупе. Наклоняю голову и читаю:
И при чем тут Ори?
– Это не ее, – отступаю назад.
– В камерах сидели по двое. Наверное, это вторая. По-моему, ее фамилия как раз Смит. Как же ее звали?.. Эшли? Эмми? Энн? Как-то на «Э».
Сарабет изучает табличку, проводит по ней пальцами.
– Тридцать восемь, – произносит она со значением, будто в этих цифрах есть тайный смысл. – Интересно, что она натворила? Тоже убила кого-нибудь?
Майлз грозно сверкает глазами.
– Наверное, – говорю я. – Тут почти все убийцы.