Я смущенно уставилась в пол. Как сказать, что вместо ботинок купила два платья, я не представляла. Но не купить я просто не могла. Я и сейчас об этом не жалела — стоило лишь вспомнить о восторге Бруно, когда он увидел меня в этом новом платье, как хотелось петь от счастья.
— Дульче, я дам тебе в долг, — твердо сказала наставница. — Отдашь со следующей зарплаты. А лучше всего мы с тобой сходим завтра вместе, чтобы ты наверняка их купила и мне не пришлось больше об этом волноваться.
Я вяло запротестовала, но она не стала меня слушать, а выставила из отделения, и я пошла домой, еле переставляя ноги и спя на ходу. А ведь вчерашний день так хорошо начинался!
С самого утра Бруно вытащил меня в Льюбарре. Солнце светило столь ярко, что если и было холодно, так самую малость. А в обед, в том ресторанчике, где мы были в первый раз, так совсем даже жарко.
Новое платье сидело так хорошо, что Бруно почти весь обед на меня глядел не отрываясь и все сокрушался, что в этом городке некуда пойти, чтобы развлечься. Я напомнила про выставку, на которую мы уже несколько дней не попадали — подходили к закрытию и могли любоваться лишь картинами на витринах. Почему-то казалось, что Бруно туда идти и не хочет. Вот и в этот раз пришлось несколько раз напоминать, когда после обеда он собирался опять осматривать достопримечательности Льюбарре в том парке с замечательной беседкой. Я была не против осмотра, но ведь еще совсем для него светло. Поэтому я начала его уговаривать пойти поглядеть, что же там у котов внутри.
— Ничего хорошего, — проворчал Бруно. — Знаю я, как эта Нильте рисует.
Но я его уговаривала, уговаривала и уговорила. Зря я это сделала. Даже представить не могла, что выражение «внутренний мир кошки» — это не аллегория, и я увижу ту жуть, которая разве что в кошмарах присниться может, откуда наверняка и черпала сюжеты своих картин столичная художница. Страдальческие морды распотрошенных котов удались ей лучше всего и стояли у меня перед глазами, когда мы возвращались в военный городок. Поход в художественный салон испортил весь день. Меня начало ощутимо подташнивать, и я захотела домой, что сразу сказала Бруно.
— Я же предупреждал, что не понравится, — проворчал он. — Ничего, вот будем во Фринштаде, я тебя непременно свожу на нормальную выставку. Но лучше, конечно, в ночной клуб, там намного интереснее.
Что такое «ночной клуб», я не знала. Пришлось поверить Бруно, что там интереснее, чем в художественном салоне. Впрочем, сейчас в любом месте мне было бы интереснее, чем на выставке этой художницы, Алисии Нильте. Нужно непременно запомнить ее имя, чтобы опять случайно не попасть. То-то выставка так рано закрывалась. Наверное, устроители боялись, что растерзанные коты начнут являться посетителям по ночам…