На следующее утро фьорд Кастельянос извинился и опять попытался всунуть шоколадку. Наверное, пожалел о вчерашней резкости и решил, что спокойствие в отделении важнее всего, даже моего невольного вмешательства в его целительские дела.
Шоколадку я взяла. Если уж он пошел на такую жертву, как примирение, то мне, как учащейся под его началом, нужно пойти навстречу.
— Дульче, а не поужинать ли нам сегодня вместе? — отвлек от размышлений целитель.
— Спасибо, фьорд Кастельянос, но я не хочу вас лишать свободного времени. Зачем вам на меня его тратить?
— А если мне в удовольствие? — Он улыбнулся и добавил: — И потом, что ты заладила: «фьорд Кастельянос», «фьорд Кастельянос»… Обращайся ко мне по имени — Рамон.
— Рамон? — растерялась я. — Но это неприлично, вы же целитель и настолько меня старше!
— Не настолько я тебя старше, — нахмурился он, — чтобы меня нельзя было называть по имени.
И вид у него опять стал столь грозный, что я невольно отступила за фьордину Каррисо, так вовремя зашедшую в комнату.
— Рамон, не пугай нашу единственную медсестру, — насмешливо сказала она. — Если ты хочешь, чтобы к тебе обращались по имени, не стоит приказывать.
— В самом деле, — заметно смутился он. — Дульче, извини.
Фьорд Кастельянос стремительно вышел из целительской, не желая продолжать разговор, а я вспомнила, что хотела спросить, не помешает ли исцелению мое посещение больничной палаты. Ведь Бруно там так одиноко. Вон какой печальный сидел за завтраком, когда меня Лусия из буфетной выставила со словами, что мне там нечего делать. Но можно же и у наставницы узнать?
— Фьордина Каррисо, а посещение больных мешает работе целителя?
— Если это не происходит во время лечебных манипуляций, то нет, — ответила она. — А почему ты об этом спрашиваешь?
— Я отнесла еду в палату, куда недавно положили нового больного, — пояснила я. — Фьорд Кастельянос как раз был на обходе и очень рассердился, когда меня там увидел. Я и подумала: вдруг что-то не то сделала? Но я же хотела как лучше. Надо было все убирать, а Бруно не пришел ни на обед, ни на ужин.
— Бруно? — чуть насмешливо переспросила наставница. — Это поступивший недавно молодой блондин? Нет, его лечению не помешает, если ты зайдешь к нему в палату. Не так уж он и пострадал.
Я обрадовалась:
— Правда? А то ему так одиноко, даже поговорить не с кем. Разве что с дежурным целителем, и всё.
— Думаю, они не слишком разговорчивые, — заметила фьордина Каррисо. — Особенно Рамон. Ладно, давай займемся твоими занятиями. А то вчерашний день прошел впустую.
— Вовсе нет! — запротестовала я. — Я же учила.