— Ты хочешь пробить стену? — спросила Кира. — Но они ведь могут нас услышать там, наверху.
— Возможно, это наш единственный шанс.
Он уже снял со стойки для инструментов лом.
Вытащить гвозди оказалось делом пары минут, и это прошло почти бесшумно. Четверть стены была свободна. Он постучал по углам, и от нее отлетело несколько кусочков белого, похожего на мел материала.
— Неплохо, — одобрил Грэм.
Дальше все было еще легче. Отвалившиеся от углов куски нарушили целостность гипсокартонной плиты, она легко отстала от окна.
Когда Кэллоуэй дернул задвижку, она протестующе завизжала.
Кира скороговоркой прошептала молитву. Пусть это окно откроется, хотя оно выглядит так, будто его заклинило навеки. Кэллоуэй положил ладони на стекло и толкнул его. Кира, затаив дыхание, наблюдала. Окно сопротивлялось недолго. Уже через пару секунд оно распахнулось, и в комнату ворвался поток свежего воздуха.
Кира глубоко и жадно вздохнула.
— Я полезу первым, — сказал Кэллоуэй. — Потом помогу тебе.
Он ухватился за грязный подоконник и подтянулся, перебросил свое большое тело наружу, протянул руки к Кире и, обхватив ее запястья, легко вытащил ее во двор. Оба с облегчением выдохнули. Вокруг было очень тихо.
Как вдруг где-то рядом раздался спокойный звучный голос Хендерсона:
— А я здесь.
Кира подняла голову. Все трое смотрели на них из окна. В глазах Дрю застыла еле сдерживаемая ярость. Во взгляде Дэйва читалось сожаление. А Генри… Глаза Генри ярко блестели в предвкушении развязки.
— Ну вот и все, не так ли? — почти радостно произнес он.
Кэллоуэй ничего не ответил, и Кира подумала, что Генри, Дрю и Дэйву это молчание не обещает ничего хорошего. Но Хендерсон принял его как знак капитуляции.
— Не стоит ли нам вернуться в дом? — изысканно-вежливо спросил он.
— Вы нас спрашиваете? Значит, у нас есть выбор? — поинтересовался Кэллоуэй.
— Ни малейшего. — Генри приятно улыбнулся. — Назад. Тем же путем, что и вышли.
Как только они оказались снова в подвале, Грэм встал перед Кирой, закрывая ее собой. Его бывший тесть медленно обвел помещение глазами.
— Потрясающе, — сказал он. — Моя жена построила этот дом, а я и понятия не имел, что здесь внизу есть комната.
— Может, у нее была веская причина не сообщать вам, — заметил Грэм.
Хендерсон бросил на него бесстрастный взгляд.
— Да. Уверен, так оно и было. Она, вероятно, планировала хранить здесь свое вино. Она, знаете ли, очень любила вино. Совсем как Холли.
— Не смей даже произносить ее имя. Ты потерял это право, когда убил ее. Собственную дочь.
Генри вздохнул:
— Я не хотел причинить ей вред. Физически. И этого бы не случилось, если бы Дрю сумел просто вывести ее из строя, как предполагалось.