Может быть, их слышит Альфред. Наверное, это так. Старший брат слушает их смех, стоя у открытого окна и разговаривая с инженером Бломом.
В половине одиннадцатого Сёдермальм сотрясается от страшного взрыва. От зданий отваливается штукатурка, со звоном лопаются оконные стекла в домах на Королевской улице, по ту сторону от Риддарфьердена. Яркую желтую вспышку заметили во всем городе. Столб огня быстро превратился в столб черного дыма.
Ударная волна настигла Альфреда у окна, она швырнула его на пол, и он сильно ушиб лицо. Проходившего по улице плотника Нюмана разорвало на куски. Были убиты также тринадцатилетний посыльный Герман Норд и девятнадцатилетняя Мария Нордквист. Тела Эмиля и его друга Херцмана были в таком состоянии, что сначала полицейские никак не могли понять, сколько же человек убито.
Лабораторному зданию были причинены страшные разрушения. Городская газета лаконично констатирует: «От фабрики не осталось ничего, кроме обугленных развалин. Повсюду разбросаны обгорелые обломки. Во всех расположенных поблизости зданиях и даже в тех, где не было слышно взрыва, не только вылетели стекла, но и оконные рамы».
Об этом взрыве стокгольмцы вспоминали не одно десятилетие.
Сам Альфред на следующий день снова приступил к работе.
Он никогда и ни с кем не говорит об этом несчастном случае, об этой катастрофе. Он пишет сотни писем, но ни в одном из них не упоминает о том взрыве.
Альфред не женится. У него никогда не будет детей. Труд всей своей жизни он завещал тем, кто стремится сохранить мир, делает великие изобретения и пишет гениальные книги.
В своих письмах он все время говорит о своем одиночестве, о чувстве бессмысленности бытия, о растущем беспокойстве.
Он нигде не был дома, он был всегда в пути — вечный странник.
Анника шла по длинному, бесконечному коридору. Над головой висели большие хрустальные люстры, кусочки хрусталя тихо позвякивали, хотя в коридоре не было ни ветерка.
Далеко впереди, так далеко, что в том месте стены почти сходились, Анника видела крошечный источник света.
Она знала, что это.
Там была Каролина фон Беринг, убитая женщина, — она ждала Аннику, но Аннике надо было поспешить, надо бежать, это очень важно; но в этот миг поднялся ужасный ветер. Люстры стали неистово раскачиваться из стороны в сторону; поднялся невероятный звон и грохот.
«Я иду!» — старалась прокричать Анника, но встречный ветер относил слова назад, глушил их.
«Ты должна, ты обязана поспешить, — шептал ветер, — потому что я умираю».
«Нет! — кричала Анника. — Подожди!»
В следующий миг Анника увидела Каролину лежащей у ее ног. Она простерлась на мраморном полу и смотрела на Аннику, и Анника, почувствовав невероятное облегчение, упала рядом с женщиной на колени и приблизила ухо к ее губам, чтобы слушать, но в ту же секунду увидела громадную рану в груди, сквозь которую было видно сокращавшееся сердце, из которого пульсирующей струей выливалась кровь.