Фухай сел, а Шичэн тут же встал. Его плотно сжатые губы наконец разомкнулись.
— А-а, Фухай!.. — Улыбнулся он или нет, понять было трудно. Фухай достал черный пальмовый веер с бамбуковыми распорками и принялся себя обмахивать.
— Шичэн! — проговорил он после длительного молчания. — Я все думал о том самом… Будет тебе!..
— Как это «будет»? — Шичэн посмотрел на Фухая, потом перевел взгляд на отца. — Как «будет»? — Сделав над собой усилие, он проглотил слюну. Ну давай, говори!
Мать терялась в догадках: «Когда же они познакомились? И разговор какой-то чудной!» Она пошла заваривать чай.
— Шичэн! — Старый Ван заговорил неторопливо, тщательно обдумывая каждое слово. — Ты ведь знаешь, что я не переношу ничего иностранного, даже вот эту заморскую материю. А о самих иностранцах и их вере и говорить не приходится! Только…
— Отец! — Шичэн вытер вспотевшие ладони о новые штаны. — Тебя не было в наших краях много лет, и ты не знаешь, что с нами творят… Двухволосые[61] подзуживают иностранцев, а те отдают приказы властям!.. Крестьянам стало жить горше, чем вот этому самому псу! — Юноша показал на Рыжего. — Ненавижу двухволосых! Ублюдки!
Наступило молчание.
— Это верно, есть среди них и ублюдки! — проговорил через какое-то время Фухай и вдруг засмеялся, но его смех прозвучал фальшиво.
— А вот эти самые ублюдки самые близкие люди Волосатым! — Шичэн в упор посмотрел на Фухая. Тот сделал вид, что рассматривает какого-то жука на листе финика.
— Ты, Шичэн… вот только ты… — что-то хотел сказать старик, но фразу так и не кончил.
— Хватит тебе, парнишка! — вмешался Фухай, продолжая мысль, которую не успел выразить старый Ван.
— Не называй меня так! Я тебе не мальчишка! — Юноша уставился на Фухая. — Я дерусь на ножах, научился кулачному бою, умею уйти от любого удара. Сейчас я никого не боюсь! Никого!
— Однако ж ты никого и не победил! — усмехнулся Фухай. — Может, ты смелый, бесстрашный, а вот власти вместе с иностранцами тебя побили! Нос-то тебе утерли!
— Точно! — вмешался старый Ван. — Вон как, значит, получилось!..
— А я не смирюсь! Побили раз, два… Все равно буду драться! воскликнул молодой человек. Он замолчал, стиснув зубы и плотно сжав губы. На его скулах двигались желваки.
— Послушай, сынок! — стал уговаривать его отец. — Послушай меня, старика! Оставайся здесь, оглядись, присмотрись! А когда разберешься во всех делах, поступай как знаешь! Разве я тебе предлагаю что-то плохое? Я уже старый, поживи пока со мной…
— Отец верно говорит! Послушай его, Шичэн!
Фухай испытывал к юноше уважение, однако открыто высказывать крамольные мысли не решался. Как-никак он знаменный солдат!