Микроавтобус, по его расчетам, должен был находиться где-то слева, совсем близко, метрах в двадцати.
Несколько секунд в наушниках раздавалось лишь потрескивание радиофона. Наконец голос, принадлежащий, как он уже знал, Кожуху, сказал негромко:
— У меня все готово. Продвинься вдоль ограды, чтобы вместе махнуть.
— Понял. Думаешь, собака откинулась?
— Конечно. Она бы нас учуяла. А так, слышишь, тихо.
— Ну да. Б…дь, что это? Слышишь?
В наушниках был хорошо слышен шум мотора уазика, приближавшегося к реке.
— Слышу, — отозвался Кожух. — Чья-то тачка.
Раздалось длинное грязное ругательство, произнесенное шепотом.
— Сучий потрох, еще тачки не хватало…
— Откуда она взялась? — Это был голос Кожуха. — Чмур, ты слышишь?
Тот, кого Кожух назвал Чмуром, сказал:
— Слышу. Идет тачка. Она с вашей стороны, поэтому разберитесь, что это за телега.
— Лады.
Воспользовавшись шумом уазика, Молчанов проскользнул в кусты. В окулярах совсем близко, метрах в семи, обрисовался силуэт микроавтобуса. Рядом с микроавтобусом высветилась неподвижная фигура. Вторая фигура медленно двигалась в сторону дороги.
— Б…дь, Чмур… — сказал голос Кожуха. — Это менты. На ментовской тачке.
— Одна машина?
— Вроде одна. Уазик.
— Сколько их там?
— Хрен их знает. Тачка набита под завязку. Что делаем?
— Мне тебе объяснять? У вас шпалеры с глушилками. Выдвиньте одного человека для понта, чтобы их тормознул. А сами спрячьтесь в кустах. Когда машина остановится, пусть тот, кто их тормознет, поднимет базар. Пусть выманит пару ментов наружу. Мы к тому времени тоже подойдем. И кончим их всех. На даче никто ничего не услышит. Просек?
— Просек.
— Тогда действуй.
В окуляры Молчанов давно уже видел уазик, на малой скорости приближающийся к микроавтобусу. Фигуры блатных осторожно и бесшумно перемещались, и в конце концов одна фигура, отделившись от микроавтобуса, остановилась на обочине дороги, три же другие, укрывшись за машиной, застыли, держа пистолеты с глушителями на изготовку. Вскоре к этим трем фигурам добавились еще две фигуры, вставшие рядом, в кустах.
Молчанов слышал, как блатные о чем-то изредка переговариваются, но слов разобрать уже не мог. Все шестеро были теперь отделены от микрофонов корпусом микроавтобуса и стволами деревьев.
В конце концов он решил просто снять наушники, и сделал это вовремя — уазик, освещавший свой путь фарами, затормозил возле фигуры, стоящей на обочине дороги. Из машины вышел человек в форменной фуражке. Почти тут же Молчанов услышал его голос:
— Гражданин, что вы делаете здесь в такое позднее время? Попрошу показать документы.