Посвящается Арджуне
1
Гвоздарь пролез сквозь технический тоннель, держась за медный кабель, и рывком отодрал его. В воздухе повисла пыль, смесь асбеста и высохшего мышиного помета. Пополз дальше, продолжая сдергивать кабель с алюминиевых скоб, которые блестели на мятой металлической стене тоннеля, будто монеты, поднесенные Богу‑Мусорщику. Гвоздарь принялся тщательно собирать их, складывая в кожаный мешочек на поясе. Снова дернул кабель. Еще добрый метр ценного медного кабеля, снова его окутала пыль.
Намазанная на лоб паста из наносветодиодов заполняла технический тоннель тусклым зеленым светом. Мир, в котором он жил. Грязь вперемешку с соленым потом стекала в глаза, разъедая их, стекала дальше, по краям респиратора. Он вытер соленые разводы покрытой шрамами рукой аккуратно, чтобы не стереть пасту. Кожа под пастой отчаянно чесалась, доводя его до бешенства, но нечего было и надеяться найти выход из этих тоннелей, похожих на гигантские мышиные ходы, в темноте. Ладно, терпеть можно. Гвоздарь огляделся.
Ржавые трубы тянулись вперед, уходя в темноту. Железные, но некоторые – из нержавейки. С ними пусть разбирается команда по тяжелым грузам. Гвоздарь собирал легкую добычу – медные провода, алюминий, никель, стальные скобы, все, что можно собрать в мешок и вытащить через тоннель на себе. Все, чем занимается команда по легким грузам, ждущая его снаружи.
Гвоздарь развернулся, чтобы лезть дальше по тоннелю, но стукнулся головой в потолок. Грохот эхом отдался по всему тоннелю так громко, будто он оказался внутри церковного колокола христианского храма. Пыль лавиной обрушилась ему на голову. Несмотря на респиратор, он закашлялся, края маски плохо прилегали к лицу. Он чихнул, чихнул еще раз, глаза заслезились. Снял респиратор и протер лицо, потом снова надел, прижимая, чтобы клейкий обод пристал к коже хоть как‑то.
Респиратор был не первой свежести, его отдал ему отец. Под ним все время чесалась кожа, он уже плохо клеился, поскольку был не того размера и старый, но это все, что было у Гвоздаря. На боку респиратора была выцветшая надпись: ЗАМЕНИТЬ ПОСЛЕ 40 ЧАСОВ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ. Но у Гвоздаря было нечем его заменить, как и у всех остальных. Хорошо хоть этот есть, пусть и микроволокно фильтра уже начало рваться от постоянной стирки в соленой океанской воде.
Ленивка, его напарница, каждый раз смеялась над ним, когда он это делал, спрашивая, чего он вообще морочится. С этим респиратором адова работа в тоннелях еще тяжелее, от него еще жарче, чем есть. Смысла нет, говорила она. Иногда он думал, что она права. Но мать Пимы сказала ему и Пиме всегда надевать респираторы. По правде сказать, то количество черной грязи, которое он выполаскивал из фильтра, убеждало. Это та грязь, которая не осталась у вас в легких, говорила мать Пимы, поэтому он продолжал работать в респираторе, пусть и едва не задыхаясь, когда пытался втягивать влажный тропический воздух через свалявшийся и мокрый от его дыхания фильтр.
