Пима подползла следом. Девочка потянулась к ним, но они держались вне ее досягаемости. Снова шепот, слова. Молитва, просьба, ужас, дыхание шторма и смерти. Она оглядела каюту, ее глаза расширились от страха, видя то, что видела лишь она. Снова поглядела на Гвоздаря, отчаянно, умоляюще. Продолжала что-то шептать. Он наклонился к ней, пытаясь разобрать слова. Девочка с трудом подняла дрожащие руки, пытаясь коснуться его лица, легко, будто это были крылья бабочки. Попыталась подтянуть его ближе. Он наклонился, позволив пальцам девочки вцепиться в него.
Ее губы коснулись его уха.
Она молилась. Тихие слова молитвы Ганеше и Будде, Кали-Марии Всемилостивой, христианскому Богу… молилась всем и сразу, умоляя Норн дать ей уйти от мрака смертного. Молитвы потоком лились с ее губ в отчаянии. Ее всю изломало, она скоро умрет, но губы продолжали шептать, непрерывно. Тум каруна ке саагар, Тум паланкарта, Мария Всемилостивая, Владыка Бодхисаттва, спасите меня от страданий…
Гвоздарь отодвинулся. Ее пальцы соскользнули с его щек, как опадающие лепестки орхидеи.
– Она умирает, – сказала Пима.
Глаза девочки потеряли фокус. Губы продолжали шевелиться, но, судя по всему, она теряла последние остатки сил, не в состоянии даже молиться. Ее слова еле слышались на фоне шума волн, криков чаек и скрипа разбитого корабля.
Постепенно все смолкло. Ее тело замерло.
Пима и Гвоздарь переглянулись.
На пальцах девочки сверкало золото.
Пима подняла нож.
– Норны, какая гадость. Забираем золото и убираемся к чертям отсюда.
– Ты собираешься резать ей пальцы, когда она еще дышит?
– Ей уже недолго дышать осталось, – ответила Пима, показывая на корабельные сундуки и прочий хлам, засыпавший тело девочки. – Не жилец. Если я ей горло перережу, то только от мучений избавлю.
Пима подпозла ближе и взяла девочку за руку. Та не пошевелилась.
– Она уже мертвая, по-любому.
Пима снова надавила ножом на палец.
Глаза девочки распахнулись.
– Прошу тебя, – сказала она.
У Гвоздаря мурашки пошли по коже.
– Пима, не делай этого.
Пима подняла взгляд.
– Хочешь меня разжалобить? Думаешь, сможешь ее спасти? Быть ее рыцарем на белом коне, как в детских сказках, которые мама рассказывала? Ты – береговая крыса, а она – богачка. Она отсюда уедет, прихватив свой корабль, а мы ни с чем останемся.
– Откуда нам знать.
– Не глупи. Эта добыча наша, пока она не стоит на палубе и не говорит, что это ее корабль. А что со всем тем серебром, что мы нашли? Всем золотом, что у нее на пальцах? Ты же видишь, это ее корабль.
Пима махнула рукой, показывая на убранство каюты.