Я очнулась, сидя на земле. Кир тряс меня за плечи, что-то говорил. В ушах звенело. Так, Кир — живой. В кого тогда стреляли? В меня, что ли?
— Аля!
Кажется, Кир отчаялся до меня докричаться, потому что щеку обожгла пощечина. И вернулась память.
Когда я услышала выстрел, время словно потекло медленнее. Превратилось в вязкий кисель. Я кинулась к Кириллу, сбила его с ног, а затем пуля полетела обратно. И ранила стрелявшего. Поэтому Игорь Иванович сейчас вызывал полицию, а Кир пытался вытрясти из меня хоть слово. Завыла сирена. Полиции, затем — «Скорой помощи».
Оказалось, киллера ранило. Не смертельно, но достаточно, чтобы помешать нас убить.
Когда нападавшего увезли на «Скорой», к нам подошел пожилой мужчина.
— Майор Старов. А вы?..
— Игнатов Кирилл Валерьевич. — Кир принял огонь на себя. — Аля, мои документы у тебя?
Протянула майору восстановленный паспорт Кира. И свой заодно.
— Что произошло?
Старов записал что-то и вернул паспорта.
— Меня пытались убить, — слишком спокойно для потенциального покойника ответил Кир. Я уже чуть волосы на себе не рвала. — Но оружие не сработало, и пуля попала в самого стрелка. Не знаю почему. Мы услышали выстрел, упали на землю. А потом оказалось, что ранен он сам.
Майор продолжил задавать вопросы. Да уж, чем объяснить, что ранение у киллера — пулевое? Сказать: «Понимаете, тут время немного затормозило, а потом пуля назад ка-а-ак полетит! И — буме!»
Глупо! Сознание цеплялось за какую-то неоформившуюся мысль. Но какую? Стоп! Время замедлилось! Время! Эд здесь?
Я оглянулась. Никого. Но он мог спрятаться, уйти. Или есть способ повлиять из его мира на наш? И Эд наблюдает за мной? Немедленно одернула куртку, отряхнула брюки. Не хватало еще, чтобы Эд увидел, в каком я состоянии. В душе разгоралась надежда.
Кир продолжал вешать лапшу на уши полицейскому. Оставалось надеяться, что посадить убийцу важнее, чем узнать, откуда у него пулевое ранение. Наконец нас оставили в покое. Я отпустила Игоря Ивановича. Автомобиль уехал, а мы с Киром так и стояли у подъезда.
— И кто это был? — первой отмерла я.
— Думаю, тот же, что и осенью, — ответил Кир. — Деньги заплачены. Я — живой. Или кто-то из прикарманивших отцовское имущество. Это более вероятно. Может, Никодимов действовал не один. Откуда мне знать?
— Ты так спокойно об этом говоришь, — поморщилась я.
— А как еще? — Кир потер переносицу. — Устал бояться. Там, в больнице, все время думал: а что дальше? Дома у меня нет, образования — нет, работы — нет. Что делать, Аля?
— Жить, — вздохнула я.
— Вот именно. Жить. Прости, что трепал тебе нервы. Постараюсь больше этого не делать.