Мир обрел ясность. Я прижималась к Эду, не сдерживая слез. Он тяжело дышал, словно бегом преодолел огромное расстояние. На лбу выступила испарина. И смотрел на меня так, что стало страшно.
— Аля, — холодно, будто камешек покатился с горы.
— Я пришла за тобой, родной, — прошептала так, чтобы слышал только он. — Прости. Прости меня. Это все он.
Обернулась к Лессу. Тот развел руками — мол, грешен, каюсь. Эд, похоже, и так обо всем догадывался, потому что не удивился. Только крепче обнял.
— Ты зря пришла, — заговорил снова. — Тебе здесь не место.
— Не зря. — Ах, если бы мы были наедине! — Я не уйду без тебя.
— Меня не отпустят. — Эд по-прежнему смотрел холодно, но я научилась не верить его маскам. — Но спасибо, что попыталась.
— Я открою проход, я сумею, — настаивала на своем.
— Ты сможешь уйти. Я — нет.
Эд повторял, словно маленькой. А я не верила. Понимала, что ни за что его здесь не оставлю. Особенно после того, как разделила всю его долгую жизнь. Страшную, темную, беспросветную.
— Эд прав, милая Александрина, — вмешался Лесс. — Ты не сможешь увести его. Хотя, без сомнения, все это очень занятно.
— Почему? — спросила прямо.
— Допустим, потому, что я уже сообщил отцу о твоем появлении, и он идет сюда.
— Мразь, — прошипел Эд.
— Тише, братец. Не кипятись. Вы с батюшкой и в спокойном состоянии плохо ладите. Что будет в неспокойном?
В коридоре раздались шаги. Эд придвинул меня ближе. Я дрожала как осиновый листок, мечтая только, чтобы не отпустил. Дверь открылась, и я оказалась лицом к лицу с суровым мужчиной из моих снов — отцом Эонарда.
Все слышали выражение «душа ушла в пятки». Я тоже много раз слышала, но никогда не чувствовала, кроме той минуты, когда отец Эона смерил меня ледяным взглядом. Готова была провалиться сквозь пол, но Эд сжал мои пальцы. Прохлада его ладони возвращала ощущение реальности. Почему сейчас? Почему у нас не оказалось хотя бы минуты наедине? Я бы успела сказать главное.
— Это еще кто? — Голос владыки, потому что назвать его иначе язык не поворачивался, загремел от негодования. — Откуда здесь человечка?
— Я пришла за Эонардом, — набралась храбрости. — Я — его невеста.
И пусть попробует возразить!
— Невеста, значит? — Мужчина прищурился. — Меня зовут Феон. Я — отец Эонарда. И впервые слышу, что мой сын собрался жениться. Еще и на человеке. Эон, это правда?
Я затаила дыхание. Вспомнить-то он вспомнил, но почти не выказал радости. Хотя Эд всегда сдержанно проявлял чувства.
— Да.
Ответ произвел эффект неразорвавшейся бомбы. Брови Феона полезли вверх, лицо исказилось. Какое-то мгновение мне казалось, что он сотрет нас в порошок. Прямо здесь и сейчас. Обоих. И если бы Эд не стоял рядом, я бы трусливо позвала Фию или малыша, чтобы помогли вернуться домой. Немедленно.