Эд попытался сесть подальше от Фортуны, но не тут-то было.
— Эонард, милый, — она схватила его за руку и увлекла к своему месту во главе стола, — составь мне компанию. Я так редко тебя вижу!
Эд едва уловимо вздохнул. Я присела рядом. Нет уж, раз он просил ничего не есть, то и не буду. В конце концов, Эда я уже несколько недель знаю, а Фортуну вижу впервые в жизни.
Заиграла музыка, появились официанты.
— За именинницу! — поднял бокал мужчина, сидевший напротив.
— За именинницу! — подхватили гости.
Так у Фортуны день рождения? Как неловко получилось. Я даже ее не поздравила. Эд тоже — хорош гусь! Мог и предупредить. Но мой спутник оставался безучастен и едва пригубил вино из бокала. Я же только сделала вид, что пью.
Фортуна развеселилась. Так пленительно улыбалась, что любой бы попал в ее сети. Она то и дело пыталась заговорить с братом, но Эд отвечал односложно, а то и вовсе игнорировал вопрос. Почему же они не ладят?
— Александрина, милая, а ты отчего не кушаешь?
Оставив в покое брата, Фортуна обратилась ко мне, и я ляпнула первое, что пришло в голову:
— На диете, не ем после шести.
Фортуна удивленно захлопала ресницами, а затем залилась смехом.
— Ах, какая милая девочка! — Она хлопнула в ладоши. — Эон, милый, где ты их находишь? Одна твоя спутница прелестнее другой!
Мне даже стало обидно. Значит, спутниц у Эда было много? Хотя чему удивляться? Он сам сказал, что не может не посещать приемы Фортуны, а сюда нельзя приходить без спутницы. Приказав себе не злиться, я уставилась в пустую тарелку.
— Ну же, душенька, попробуй хоть что-нибудь! Куриное мясо под белым соусом особо удалось, — настаивала хозяйка.
— Спасибо, не могу, — отнекивалась я.
В какой-то момент лицо Фортуны изменилось. Она вскочила на ноги и воскликнула:
— Ах так! Отказ от еды — неуважение к хозяйке!
И куда делась молодая обворожительная красавица? На меня глядела морщинистая старуха. Худые, как у скелета, пальцы пытались вцепиться в платье. А в глазах полыхала такая злоба, что я забыла, как дышать.
— Хватит! — Эд резко поднялся и швырнул вилку на стол. Та жалобно звякнула. — Фортуна, сама знаешь, почему я не позволю Александрине прикоснуться к твоей пище. Хочешь, чтобы она потеряла голову и участвовала в общей оргии? Не дождешься! Аля, мы уходим.
— Фи, как грубо! — Фортуна снова сменила лик и поправила золотистые локоны. — Где твои манеры, Эонард? Ты так ничему и не научился.
— Как и ты.
Эд схватил меня за руку и потащил к двери.
Я ничего не понимала. Стало так жутко, что хотелось кричать. В доме словно похолодало. Он уже не казался приветливым и красивым. А в лицах гостей проступило что-то потустороннее. Я прижалась к Эду — единственному оплоту покоя в этом жутком месте.