Я отвернулась и наткнулась на другую картину маслом. Если на первом диванчике была, так сказать, прелюдия, то на втором уже развлекались вовсю. Девушка выгибалась под таким же амбалом, как и тот, что встретил меня на входе. Она кричала и царапала его спину ногтями… когтями… когтищами, да.
Может, кого-то и возбудило бы происходящее, но я вуайеризмом не страдаю, поэтому повернулась к двери и принялась изучать высеченный на ней узор. Напоминало руны. Лучше уж разглядывать их, чем многоуважаемых клиентов этого многоуважаемого заведения.
На мое плечо опустилась лапища:
— Проходи.
Наконец-то! Охранник толкнул меня в узкий коридорчик. Темно, хоть глаз выколи. Но был свет в конце тоннеля. В смысле, приоткрытая дверь, из которой коридор хоть немного освещался.
Я пошла вперед, мечтая не переломать ноги. Слова медсестры начинали казаться бессовестной шуткой. А разве шутят над чужим горем? Но пустили же меня в этот странный клуб (полиции на него нет)? И сумасшедшей никто не назвал, и медсестру тут знает даже охрана. Странно. А если это ловушка? Если хозяин — маньяк какой…
На этой радужной мысли я шире распахнула дверь и перешагнула через порог.
— Здравствуй, Александрина. Зачем пожаловала?
Вопрос сбил меня с толку. Имени я охраннику не называла. Да и медсестре тоже. И потом, официально так… Александрина. Поэтому я уставилась на своего собеседника. И замерла. По коже побежали мурашки, словно в комнате резко похолодало. Нет, передо мной сидел не урод и не жуткий тип с листовки «Их разыскивает полиция». Просто парень. Старше меня, наверное, года на три. Но было в его облике что-то такое, что заставляло смотреть, не отрывая глаз. Он не обладал сногсшибательной внешностью или голливудской улыбкой. Бледное скуластое лицо, прямой нос, плотно сжатые губы, темные прямые волосы. А вот глаза… Серые, огромные. Они словно гипнотизировали, потому что я не могла пошевелиться.
Драгоценное время, отпущенное Артему, таяло, а я хлопала ресницами как дура и пялилась на незнакомого мужчину, потому что не пялиться не могла. И отмечала разом и черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, и тонкую шею, и изящные пальцы, барабанящие по столу. Но в то же мгновение минуты словно перестали двигаться. Сердце будто прекратило стучать. Что со мной?
— Отомри! — Парень хлопнул в ладоши, я вздрогнула и очнулась. — Значит, за любимого просить пришла? Занятно. А ничего, что он тебя не любит?
От изумления чуть не плюхнулась на пол. Помог охранник, вовремя подвинувший стул и снова испарившийся.
— Кто вы?
Слова давались с трудом.