Проститутка и ее спутник скрылись в тени будки. Вот и славно, крошка, одобрил ее действия Фрейзер, покажи ему, на что ты способна. А если через пять минут он не забудет о своих финансах, бросай игру и возвращайся к своей основной профессии хирурга. Он снова взглянул на дорогу. Интересно, Модести уже припарковала свою машину? Она сказала, что хочет присмотреться к этому месту, так сказать, на уровне земли, и сделать несколько снимков, но, учитывая расстояние и ракурс, ее камера вряд ли зафиксирует мелкие детали. Настроение Фрейзера начало падать.
А тем временем Модести Блейз обнимала в тени телефонной будки Уилли Гарвина и, прижавшись к нему щекой, внимательно рассматривала через его плечо дом Брюнеля. Портфель Уилли стоял у их ног. В нем покоился мощный фонарь, работающий от батарей. Одна стенка портфеля представляла собой фильтр, который глушил видимый световой спектр и пропускал лишь инфракрасные лучи. Приспособление уже работало, инфракрасные лучи были направлены на входную дверь особняка Брюнеля.
Модести раздвинула полы длинного плаща Уилли и сняла с его пояса тридцатипятимиллиметровую камеру «асахи-пентакс», приспособленную для съемки в инфракрасном свете. Положив правую руку с камерой ему на левое плечо, она тихо сказала:
— Приподними меня на несколько дюймов, Уилли.
Модести почувствовала, как ладони на ее талии слегка напряглись, и она повисла в воздухе. Отрегулировав телескопический объектив и сделав четыре снимка входной двери, она попросила:
— Теперь опусти на минутку.
И чуть сдвинула ногой портфель, чтобы невидимый луч падал на окно цокольного этажа.
— Еще раз, Уилли.
Сделала еще шесть снимков.
— Готово.
Стоя на крыше, Фрейзер смотрел на припаркованные автомобили и гадал, в каком из них сейчас находятся Модести Блейз и Уилли Гарвин. Стрелки его часов показывали половину первого ночи. В час они должны встретиться у Модести. Он пожал плечами, последний раз посмотрел вниз и пошел к служебной лестнице.
Уилли Гарвин держал в руках тонкую пачку просушенных снимков. Они с Фрейзером вышли из фотолаборатории, пересекли кабинет Модести и оказались в просторной гостиной.
Фрейзер пребывал в не лучшем расположении духа, и даже стакан великолепного бренди, который он держал в руке, пока еще не оказал своего умиротворяющего воздействия. Отчасти это объяснялось усталостью, отчасти — недовольством собой. Он видел на Уэлбери-сквер мужчину и женщину, причем видел их отчетливо, но так и не разглядел в них тех, кого все время высматривал. И понял это только здесь, вернувшись в пентхауз: на столе лежал парик, который Фрейзер сразу же узнал, Модести еще не успела снять черную кожаную куртку.