Услужливая медсестра тут же вытянула из кармана резиновые перчатки и аккуратно натянула их на морщинистые руки профессора. Мельком взглянув на них, он удовлетворенно проговорил:
— Тэк-с, начнем, господа.
Он приблизился ко мне, деловито осмотрел истерзанную шею и поднял руку.
— Шприц.
Сестра подала ему шприц.
— Славик, ты держишь?
— Держу, профессор. — Славик еще сильнее вцепился в мои волосы, и я закусила губу от боли.
— Олежек, ноги.
Олежек бросился к моим ногам и навалился на них всем своим центнеровым весом.
— Замечательно, — сказал профессор, наморщив лоб, и выдавил из шприца воздух. Потом осклабился. — Ну что, голубушка? А ведь тебе сейчас очень крупно повезет — ты станешь бессмертной. Небось рада?
— Может, не надо, профессор? — взмолилась я.
— Глупости, — посуровел он, нахмурив брови и примеривая шприц к моей шее. — Маша, ты когда-нибудь встречала более неблагодарную тварь, чем эта?
— Никогда, Аркадий Викторович, — буркнула та густым басом.
— Вот-вот, и я о том же. — Он оттянул рукой мой подбородок. — Не понимают невежды своего счастья. Ну, поехали…
— Постойте, профессор! — Я напряглась всем телом. — Можно один вопрос?
Он застыл, недоуменно глядя на меня.
— Что еще?
— Вы уверены в своем препарате? Он надежен?
Тот мгновенно оскорбился, кисло скривившись, повернулся к стоявшей за спиной Маше и пожаловался:
— Ты слышала, Маша? Она сомневается…
— Дура, — коротко резюмировала Маша.
— Профессор, вы можете породить чудовище! — выкрикнула я в отчаянии. — Вы ведь ничего обо мне не знаете!
— Спокойно, моя милая, спокойно, мои препараты универсальны. Они проверены на крысах, обезьянах и людях. Результаты просто потрясающие!
— Но я не человек, профессор!
Глаза его округлились, он на мгновение опешил, а потом снисходительная улыбка поползла на его губы:
— А-а, понятно. Мне говорили, что ты якобы умеешь выпускать наружу свои звериные инстинкты, но, поверь, в данном случае это не имеет никакого значения — все клетки человеческого мозга устроены одинаково. Я их изучил, как никто другой…
— Вы идиот, профессор!
— А вот этого тебе говорить не следовало, — посуровел он. — Славик, ты держишь?
— Еще как, профессор! — радостно откликнулся тот, еще больнее сжав мои волосы.
— Тогда поехали…
— Профессор! — вскричала я в последней надежде предотвратить неизбежное. — Хотя бы скажите мне, как это остановить, когда я буду убивать вас?!
— Меня?! — не поверил он, и глаза его стали совершенно безумными. Потом он вдруг убрал шприц от моей шеи и коротко бросил: — Марш отсюда. Все!
Через секунду никого, кроме меня с Мамонтовым, в комнате не осталось. Ученый, убедившись, что они это сделали, повернулся ко мне. В глазах его теперь уже сквозило беспокойство.