— Ну, вот и все, дорогой ты мой Иван Захарович, крест я сделал, панихиду справил, как мог, теперь не обессудь, явишься во сне, матом покрою, вот увидишь, — перекрестившись, проговорил зэка и пошел прочь, прихватив стоящий на скамейке бидончик с медвежьим жиром и обожженным фитильком, торчащим из продырявленной крышки…
6.
…
«…Уже несколько дней подряд идем сквозь болота. Судя по картам, мы находимся где-то в бассейнах рек Лозьвы и Северной Сосьвы. Идем медленно: лошадки измученные и дорогой, и бесконечными колыхающимися мхами, и тучами комаров, мошки и прочего гнуса, тучами кружащими и над нами и над лошадями. Слава Богу, Емельян Давыдов, таежник и геолог-самоучка, захватил защитные сетки для наших лиц, но, щадя и жалея боевых наших лошадей, каждый из нас держит по тлеющей гнилушке: едкий белесый дым хоть сколько-то отгоняет мерзких насекомых от наших животных.
Болота довольно однообразные, но иногда, на выпуклых островках, среди полярных березок и вереска, нет-нет да и блеснет розовым цветом багульник, корявый и низкорослый в этих местах.
А иногда среди осоки изумрудом ряски и тины притягивают взоры бездонные топи… Давыдов(таежная душа) умеет их чувствовать заранее, и мы покамест не потеряли еще ни одного человека и ни одной лошади… Хотя, если отбросить сентиментальщину, лошади в нашем случае не менее, а пожалуй и более ценные, чем люди…
Господи, мне страшно от моих таких мыслей… Даже не верится, что они могли посетить мою голову, голову пусть и бросившего обучение, но все ж таки почти что священника… Ужас… Зачем, зачем я согласился на эту авантюру? Но с атаманом Дутовым шутки плохи. Александр Ильич горяч и требует полного повиновения от подчиненных… Одно дело погибнуть на коне, в сражении, там хоть все честно: либо ты, либо тебя… Как уж Богу будет угодно… А почить в бозе по приговору трибунала где-нибудь возле проссанной стенки в Богом забытом Миассе— нет уж, увольте.
…Наконец-то болота закончились, вышли к реке, довольно многоводной, похоже, Щугоре. Казачки соорудили шалашики и буквально за час возле ближайшего порога, в черной яме, наловили столько хариуса, что его хватило не только на уху и жаркое, но и на копчение, благо братья Поповы в этом были большими мастерами… Что ни говори, а сухой паек скоро приедается… Довольно мы его в Германскую пожевали…
Решили здесь, на сухом каменистом берегу, передохнуть основательно сутки…
Емельян Давыдов намекает мне на необходимость нанять проводника из местных, хотя бы из манси. Стращает какими-то «скрытниками», сектантами-староверами, ушедшими в эти дебри целыми семьями и очень жестокими к случайным людям, обнаружившим их поселения.