— Ты первая, кому я это говорю, но некоторые знают.
Лора поставила свой бокал на песок и подошла к ней.
— Ты хочешь сказать, на студии?
— О нет…
Они помолчали.
— Тогда кто же?
— Ты хочешь услышать историю глупой девушки, которая мечтала увидеть свое лицо на стенах города? Я тебе уже рассказывала, какой трудной была моя жизнь, когда я приехала в Лос-Анджелес…
— Да, я это помню.
— Я тяжело работала, соглашалась на все, что бы мне ни предлагали. Маленькая Лиззи… всегда в распоряжении, всегда пунктуальная. Готовая на все, чтобы преуспеть.
Элизабет чувствовала, что опьянение рассеивается, — под действием свежего океанского воздуха прошлое возвращалось из глубин ее памяти, будто специально, чтобы заставить ее побольше страдать.
— Четыре года назад я жила в крохотной квартире, которую делила с соседкой… девушкой, которую я встретила в агентстве и которая, как я, бегала по студиям в поисках ролей. Мы хорошо понимали друг дружку. Тогда я зарабатывала мало, и у меня было много необходимых трат: одежда, прически, косметика… Агентствам никогда не было дела, на что мы живем. Но самым трудным для меня было оплачивать жилье. Однажды эта девушка заговорила со мной о фотографе, у которого студия на Норд-Стюард. Она там уже была два раза. Она сказала мне, что он может заплатить до пятидесяти долларов за фотосессию, но насчет всего остального ответила крайне уклончиво. Я отправилась туда, хотя в глубине души знала, что за такой суммой скрывается что-то подозрительное.
Элизабет отошла от линии прибоя и села на песок. Лора сделала то же самое. Несколько секунд они смотрели друг на дружку, слушая назойливый шум моря.
— Фотограф был приветлив и умел выбирать слова. Бог знает, сколько испуганных девушек он, должно быть, принял в своей студии!
— Что же произошло?
— Чтобы вызвать у меня доверие, он без остановки говорил. Он повторял, что редко видел такую красивую женщину, как я, что у меня волшебное тело… все эти слова, которые я так часто слышала! Мне было неуютно, беспокойно… но тем не менее я осталась. Через час, когда уже начала ощущаться усталость, он попросил меня раздеться, пообещав те самые пятьдесят долларов. Я отказалась. Он предложил семьдесят пять, и в конце концов я сделала то, что он хотел. На самом деле я даже не помню, чтобы особенно сопротивлялась. Единственное, что было у меня в голове, — деньги, которые я сейчас возьму в руки.
Элизабет погрузила кисть в песок и позволила песчинкам просочиться между пальцами. Она посмотрела на свои туфли. Так как она их вовремя не сняла, из-за мокрого песка они теперь годились лишь на выброс… Принимая во внимание ее положение, эта мысль показалась ей смехотворной, но она так и не могла отстраниться от этих приземленных мелочей. Она слишком хорошо знала цену деньгам. В глубине своего существа она навсегда останется бедной девушкой из Санта-Барбары, у которой в гардеробе две-три одежки и которая занимает наряды у соседок старше, чем она… На глаза ей навернулись слезы.