Отделение Лос-Анджелеса проинформировало нас, что… родившийся… место рождения… признан очень вероятным подозреваемым в связи с пропажей без вести вышеуказанного объекта. В случае отсутствия противоположного мнения со стороны Бюро управлению рекомендуется в самые кратчайшие сроки провести допрос.
И внизу документа приписано от руки: «Думаю, мы должны это сделать» и неразборчивая подпись.
Я застыл на месте. «Очень вероятный подозреваемый»? Требование допросить? Речь не могла идти об Эдди Ковене, с которого как раз перед указанной датой было снято состряпанное департаментом обвинение. Тем более что ФБР никогда с ним не связывалось, если, конечно, он нам не солгал во время встречи в Сан-Диего.
Мой взгляд намертво прилип к черной полоске, скрывающей имя неизвестного. Кто этот мужчина? Почему ФБР заподозрило именно его? По какой причине нам с Хэтэуэем не удалось напасть на этот след? Я извлек лист и прикрепил его к пробковой доске, нарисовав рядом с ним большой вопросительный знак. К сожалению, на последних страницах не нашлось такой же ценной информации. Я чувствовал себя как старатель, не обнаруживший ни одного золотого самородка.
Это письмо расстроило и лишило меня сил. Голова болела, будто ее сжимали клещами. Было уже пять вечера, я даже не заметил, как прошло время. Долгое время я считал, что потерять ощущение реальности можно, лишь когда что-то пишешь. Должно быть, добрую четверть часа я просидел, погрузившись в свое кресло, не способный ни на одну связную мысль. Выйти из оцепенения заставил меня звук мотоцикла Антонио перед домом. Я понял, что мне просто необходимо срочно выйти на свежий воздух.
На крыльце я зажег сигарету — Хэтэуэй благородно оставил мне свою пачку. Когда несколькими минутами позже я подошел к парню, тот уже устроился за компьютером в глубине гаража.
— Привет, Антонио.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Мама уже ушла?
— Да. На самом деле я работал в кабинете и этого даже не слышал. Что ты делаешь?
— О, я занялся бизнесом…
— Ты серьезно? И какого рода бизнес?
— Такого, чтобы добыть себе немного денег. Я обрабатываю для заказчиков старые фотографии: светотени, контрасты, оттенки, цветовая гамма, коллажи… Сегодня, имея в распоряжении хороший графический редактор, можно делать настоящие шедевры.
— Покажешь мне?
— Конечно.
Антонио проворно застучал по клавиатуре и открыл окно. Слева черно-белая фотография, очевидно со свадебной съемки; оригинал был порван в нескольких местах, и к тому же снимок был недостаточно контрастным. Справа отретушированная фотография, она казалась нетронутой и сделанной только накануне.