Внезапно она замолчала, устыдившись, что говорит о таких незначительных вещах.
— Тебе нравится эта профессия?
— Да, очень.
«Ведь благодаря ей я встретила тебя», — подумала Лора и в течение последующих нескольких секунд опасалась, что произнесла это вслух.
Они поговорили ни о чем и обо всем на свете. Элизабет рассказала ей о своих первых месяцах в Лос-Анджелесе. Еда — раз в день — из дешевых мини-маркетов, бесконечные очереди и ожидание в агентствах, целая толпа победительниц всевозможных конкурсов красоты, которые, подобно ей, приезжали сюда попытать счастья… «Голливуд неудачников», — говорила она. И мужчины… жалкие бабники, якобы продюсеры, агенты без клиентов, импресарио без связей, предлагающие золотые горы, чтобы затащить к себе в постель…
Лора слушала ее, изображая внимание, но единственное, что сразу же заворожило ее, было лицо Элизабет: гармония его черт, которую нарушал чуть вздернутый нос, очертания ее губ, разрез грустных глаз почти бирюзового цвета, воплощающих волнующую хрупкость. «Вот женщина, на которую я никогда не буду похожа даже с самым искусным гримом», — подумала она. В этой мысли не было ни малейшей зависти: Лоре просто хотелось бы приблизиться к ней, получить хоть каплю ее магнетизма, притронуться к исходящему от нее непостижимому очарованию. Лора попыталась выкинуть из головы эти глупые мысли. Что такой актрисе, как Элизабет, делать с какой-то несчастной гримершей? То, что она ее вообще пригласила, было чудом.
— У тебя есть кто-нибудь?
Лора почувствовала, что краснеет. Вопрос, которого она не ожидала, привел ее в замешательство.
— О нет.
— Правда никого?
— Был один недавно. Но он, как выяснилось… слишком настойчив.
— Настойчив? — повторила Элизабет, как бы не расслышав.
Но у Лоры было впечатление, что это игра, хитрость, к которой та нарочно прибегла.
— Это иногда бывает с мужчинами. С так называемыми дамскими угодниками…
Улыбнувшись, Элизабет продолжала играть своим портсигаром. Она хранила молчание. Когда же Лора захотела взять свой стакан, их пальцы случайно соприкоснулись — или, может быть, это была и не случайность. Прикосновение длилось какую-то долю секунды, но оно породило у нее в животе непонятную дрожь, Лора и сама не знала, что было причиной — радость или страдание. Эта новая эмоция встряхнула ее, вернула к жизни. Они смотрели друг на дружку дольше, чем следовало. Лоре хотелось бы остановить это мгновение, закрыться в нем, как в мыльном пузыре, помешать движению жизни.
— Ты бы не хотела прямо сейчас пойти ко мне?
Лора почувствовала, что ее сердце забилось с бешеной скоростью. Услышь она такой вопрос от мужчины, она бы, конечно, ужаснулась, но тон Элизабет был таким естественным, что она сочла глупым вообразить себе что-нибудь в таком духе. И потом… соприкосновение их пальцев теперь казалось ей репетицией в миниатюре будущих движений, более личных, которые она не могла выкинуть из головы.