Я кивнул. Внезапно он подозрительно посмотрел на меня.
— Скажите-ка, Бадина, каким образом вы меня нашли?
К счастью, я был готов ответить на этот вопрос.
— Из тогдашних газет. В статьях упоминается много полицейских. Представьте себе, вы единственный, чья фамилия оказалась в справочнике.
— Я и не знал, что меня упомянули… Я был совсем молодым, меня только что назначили инспектором полицейского управления.
— И вы единственный, кого я знаю из непосредственных участников расследования…
— Да уж! Большинство моих сослуживцев теперь на два метра под землей или коптят небо в доме престарелых. Господи! Сорок лет… Кто бы мог подумать, что время так быстро пролетит.
Эта минута ностальгии должна была сыграть мне на руку.
— А сколько лет вам тогда было? — спросил я, несмотря на то, что ответ мне был хорошо известен.
— В пятьдесят девятом? Двадцать восемь. Как я вам уже говорил, меня тогда только приняли в отдел по расследованию краж и убийств. Не скрою, с кинозвездами мы нередко сталкивались: преступления против нравственности, наркотики, мошенничество… Но здесь, судя по всему, все было совершенно по-другому. Случаи пропажи без вести, которые расследовались в полицейском управлении, были редким явлением. Впрочем, в управлении никто не сомневался, что это дело быстро разрешится.
— По какой причине?
— Потому что департамент допросил чертову кучу свидетелей, друзей, знакомых… Короче говоря, в делах такого рода всегда находится кто-то, кто сливает вам информацию, позволяющую выявить подозреваемого. Или в худшем случае найти побудительную причину. Забудьте всех этих киношных мастеров дедукции! Дело расследуешь, только снашивая подошвы по тротуарам, а не сидя на стуле и ожидая, пока вдохновение пульнет тебе в пятку! И потом, начальник полиции задействовал тяжелую артиллерию. Все, что касается шоу-бизнеса, принимают всерьез: об этих делах постоянно писали в газетах.
— Управление полиции Лос-Анджелеса должно было сохранять лицо?
— Лучше и не скажешь… Департамент вылезал из пятнадцати лет скандалов и коррупции: уничтожение вещественных доказательств, подкуп свидетелей, некоторые полицейские агенты не останавливались ни перед чем. В одночасье ничего и не могло измениться. Полицейское управление было полно грязных субъектов, иногда куда хуже, чем те, которых арестовывали. Этот город смердел, как бордель во время отлива. И это не считая, что журналисты постоянно давили на нас. С тех пор как полицейские прекратили сливать им секретную информацию за несколько купюр, эти подонки нас постоянно изводили. Они не упускали случая пригвоздить нас к позорному столбу всякий раз, когда расследование терпело неудачу.