— В этом есть хоть какая-то логика.
— Не так уж и много! Самое худшее состоит в том, что невозможно исключить то, что этого мужчину в какой-то момент уже допрашивали. Думаю, вы знаете про дело Зодиака…
— В самых общих чертах.
— Я еще был полицейским инспектором, когда эти убийства совершались на севере Калифорнии. Я знал немало полицейских, работающих над тем делом. Меньше чем за десять лет допрошено две с половиной тысячи человек — в уголовной полиции это рекорд. Кто виновный, так и не узнали, но все полицейские инспекторы были уверены, что он фигурирует в этих списках. Поверьте, человек, по вине которого ваша мать пропала без вести, был с ней знаком. И даже очень хорошо знаком. Я все больше и больше убеждаюсь, что нам всего лишь не хватило времени.
— Времени? Но вы мне сказали, что департамент полиции Лос-Анджелеса потратил огромные средства на это дело…
Хэтэуэй зажег новую сигарету и щелкнул своей «Зиппо». Перед тем как ответить, он с наслаждением выпустил клуб дыма.
— Примерно две недели спустя после начала расследования Норман Финли, начальник полиции, собрал нас всех, чтобы объяснить, что этим делом займутся федералы. Все в департаменте ходили как в воду опущенные. Эти из ФБР вдруг заявились, чтобы перед всеми продемонстрировать, какие мы бездельники…
— Я думал, что ФБР и департамент полиции Лос-Анджелеса сотрудничали.
— «Сотрудничали» — не то слово, которое я употребил бы в данном случае. Скажем так: мы вкалывали на них. Мы не были новичками, но отныне для спецагентов стали чем-то вроде подотделения в Лос-Анджелесе. Они заново, с нуля провели все допросы. Мы уже привыкли, что с юрисдикцией все непросто. Город или страна? В половине дел нам приходилось буквально до зубов драться с шерифом, но с ФБР все было по-другому. Приказы исходили из очень высоких инстанций. Разумеется, это не помешало нам и дальше заниматься своим делом, пока однажды…
Хэтэуэй остановился, будто его посетили неприятные воспоминания.
— Я вам уже говорил про своего напарника Джеффри Уилсона. Это был заслуженный инспектор, знавший все крупные уголовные дела сороковых. «Служить и защищать» — вот ради чего он жил. Он был убежден, что дело можно раскрыть, только обнаружив неизвестного из «Голубой звезды». Однажды Джеффри вышел из кабинета начальника полиции, буквально задыхаясь от ярости: от него потребовали не больше не меньше — прекратить поиски неизвестного.
— Почему?
— Потому что теперь этой частью расследования занималось ФБР. Джеффри попытался протестовать, но начальник и слушать его не захотел. Тот не сдавался. С каждым днем эта история все больше подтачивала его. Уверяю вас, сначала мне было трудно понять, почему он принимает это так близко к сердцу. И вот однажды вечером, отпахав дежурство, мы отправились выпить по стаканчику, но Джеффри предпочел не идти в бар, где все мы обычно бывали. «Стены имеют уши», как сказал он мне. Ему не хотелось, чтобы другие слышали наш разговор. Вот тогда-то он и выложил мне свою теорию: нам вставляют палки в колеса именно потому, что федералы давно выяснили, кто этот незнакомец, и не хотят, чтобы мы совали нос в их грязные делишки.