Сидя на ковре в гостиной, я начал приходить в отчаяние, как вдруг мне на глаза попалась единственная находка, достойная внимания: тетрадь в красной тряпичной обложке, на первый взгляд пустая, между страницами которой обнаружилось два сложенных вдвое листочка бумаги. Я узнал почерк своей матери — мелкие буквы с почти отсутствующими вертикальными черточками, — написано было второпях и на нервах. Картонная коробка, где я нашел эту тетрадь, немного отсырела: в нижней части листочка чернила потекли, отчего последние фразы было невозможно разобрать. Я сразу же понял, что держу в руках черновик письма. С первых же строк я почувствовал, как мое сердце бешено застучало.
Без сомнения, с моей стороны это трусость — писать тебе вместо того, чтобы все высказать прямо в лицо. Но, видишь ли, я слишком опасаюсь, что не получится ясно выразить все, что думаю. Я никогда особенно не ладила со словами. Разве актеры не довольствуются тем, что произносят то, что другие вкладывают в их уста? Ты это знаешь не хуже моего. Или нет, может быть, мне все-таки не хватает смелости. Просто скажу тебе все как есть, без прикрас. Я никогда не забуду то, что мы пережили вместе. Каждый день, каждый час, каждая минута, проведенная с тобой, навсегда останутся в самой глубине моего существа. Но так больше не может продолжаться. Я наизусть знаю твои упреки. Знаю, что уже некоторое время держу тебя в напряжении. Между нами (…) «забор из колючей проволоки», как мне однажды от тебя довелось услышать. Но это не от недостатка любви, а чтобы защитить тебя, чтобы защитить нас. Жертва, о которой ты меня просишь (…) Наши встречи, даже тайные, стали слишком опасны. Опасны для нас и, я бы сказала, для Дэвида тоже. Теперь я должна думать о нем. Мать больше не задавала мне вопросов, думаю, она поняла (…), что я захлопнусь, как устрица при любой попытке устроить мне допрос. В любом случае, что я смогу ему сказать, что отец его не признал и никогда не признает? Как ты себе это представляешь: мы будем жить в доме семейной парой, как ни в чем не бывало, воспитывать ребенка? Мое собственное счастье стало для меня чем-то мизерным и незначительным. Даже съемки кажутся не такими важными, как раньше. А ведь всего год назад я была бы готова продать душу дьяволу, чтобы заполучить такую роль. Каждое утро я прихожу на студию, полная страха из-за всего того, что ты знаешь. Ошибки, которые я совершила, будут преследовать меня всю жизнь. Какой несчастной дурочкой я была! Ты хорошо знаешь, что меня никогда не оставят в покое и что (…)