— Всё применил?
— Всё. И руки крутил, и щипцами… Стоит на своём.
— Введите его!
Копейщики ввели несчастного и встали по сторонам.
— Лучше признайся. Даром мучаешь себя, да и у нас отнимаешь время. Мы и без тебя всё знаем. Но если ты сам скажешь, где припрятал наворованное, князь и его супруга смилостивятся и облегчат наказание.
— Я ничего не знаю.
— Ты же увёл Цабо из дворца?
— Я увёл.
— Обвенчались?
— Обвенчаться не успели.
— Врёшь!
— Не вру, господь тому порукой!
— Значит, Цабо не успела стать твоей женой? Домоправитель скрыл довольную улыбку и вновь жёстко обратился к заключённому:
— Скажешь ты или нет, куда вы дели золотой крест?!
— Ни я, ни Цабо того креста не брали, даже не видели. Не знаем, кто его украл.
— То, что крест взяла Цабо, доказано, — решительно отрезал домоправитель. — И то, что ты являешься соучастником, ясно…
— Мы не виновны, ни я, ни Цабо, — Отиа воздел руки к небу.
— Вот выколют тебе глаза, отрубят руки и ноги, тогда скажешь правду, только будет уж поздно, — погрозил кулаком домоправитель.
— И тогда скажу, что Цабо не виновна.
— Если не виновна, где же золотой крест?!
Цотнэ начал смутно о чём-то догадываться, и сердце у него похолодело.
— Не знаю… Ни я, ни Цабо к тому кресту не прикасались.
— На иконе поклянёшься?
— И на иконе поклянусь.
— Пытку калёным железом и кипятком вытерпишь?
— Вытерплю. Чем хотите пытайте.
— Калёного железа! — приказал домоправитель.
Слуга откуда-то бегом принёс орудие пытки. Он нёс в вытянутой руке железный прут, держа его за деревянную рукоятку. Конец прута был добела раскалён и слепил глаза.
Палач приблизил железо к Отиа. Тот раскрыл левую ладонь и протянул её к пруту. Зашипело и задымилось. Конюх вздрогнул и крепко обхватил пальцами уже лежавший на его ладони прут. Он весь напрягся от боли, глаза округлились, но из груди не вырвалось ни крика, ни стона.
— Куда ты дел золотой крест княжича? — услышал Цотнэ, уже как сквозь сон. Голова у него закружилась, в глазах потемнело, и он упал на каменный пол.
— Помогите! — закричал Вата и опустился на колени перед княжичем.
Домоправитель вскочил. Палач отпрянул от несчастного конюха. Забегали стражники, поднялся переполох, который очень скоро переметнулся и во дворец.
Оказывается, что Шергил и Натэла ничего не знали о том, что Цабо и конюх находятся под стражей и подвергаются пыткам.
— Как он посмел применять раскалённое железо! — кричал в ярости князь. — Разве не знает, что царицей Тамар запрещены отсечение конечностей, калеченья и вообще всякие пытки?
— Как он посмел без моего ведома хватать и бросать в темницу мою служанку?! — негодовала и княгиня.