— Добью, — решительно сказала Евгения.
— Что ж тогда не добила?
— Народу вокруг было много. Да и слабину дала. Не так-то просто в человека выстрелить.
— А теперь?
— Теперь я работаю продавщицей на рынке, в торговых рядах. Я людей ненавижу! Меня тошнит от них! Выстрелю в эту главную суку, и рука не дрогнет!
— А Любецкую ты зачем убила?
— И это знаешь?
— Я встречалась недавно с ее сыном. Это он меня вывел на тебя.
— Шантажировать будешь?
— Зачем? Если хочешь, будешь и дальше на меня работать. А нет — так сделай дело и иди куда хочешь.
— А ты меня полиции сдашь, да?
— Зачем? — повторила Александра.
— А труп-то на кого повесят?
— Это не твоя забота. Захочешь остаться со мной — я все сделаю.
— Я вижу, ты умная. А оружие?
— И это моя забота. Ты правильно заметила, что я умная. Кем ты там работаешь? Молочкой на рынке торгуешь? Хозяин жадный, покупатели капризные. Семьи нет, хата съемная. А я дам тебе все. Мне такие люди нужны. Главное — преданность.
— Складно говоришь. А не кинешь? — подозрительно спросила Евгения.
— Что обещания? Давай-ка дело вместе сделаем. Результат устроит — поладим.
— Ладно, договорились. Я, может, всю жизнь этим живу. Мечтаю убить эту суку.
— Письмо с угрозами ты в Одноклассниках оставила?
— Хоть как-то ее напрячь. Только она не больно-то напряглась. Забором отгородилась да охранников наняла. И как ее достанешь?
— Достанешь, — уверенно сказала Александра. — Жди моих инструкций и оружие.
Она собрала со стола простреленные мишени, тщательно порвала их на мелкие кусочки и перед тем, как уйти, затолкала в заплеванную грязную урну.
«Как хорошо, что я не бросила Тафаева», — думала она, подъезжая к дому. Они с Юрой встречались у нее. Вторая жена оказалась сообразительной, рожала Тафаеву детей и не лезла в его дела. Все приличия были соблюдены, а любовница все равно, что младшая жена. Если к сыновьям от первой супруги относится уважительно и признает их права, на остальное можно закрыть глаза.
Поэтому Тафаев приезжал к Сане, не скрываясь. Консьерж при виде Юрия Алексеевича вытягивался в струнку. Номера на его машине говорили сами за себя.
Разговор им предстоял серьезный, и Александра предпочла начать его в постели. Сначала надо в очередной раз доказать своему любовнику, какой он потрясающий мужчина. Хотя Александра с горечью вспоминала о прежнем Тафаеве, каким он был, когда еще только рвался к безграничной власти и огромным деньгам. Тогда секс его словно подхлестывал, Юра был несдержанным, властным, порой грубым, подчас делал ей больно, но всегда был победителем. Потому что из их спальни шел фактически на войну. Его могли подставить, разоблачить, засадить в тюрьму, и каждый день на свободе мог стать для Тафаева последним. Юра дорожил этими днями, а в особенности теми мгновениями, которые приносили ему наслаждение. И они были такими яркими для обоих, что Александра и сейчас вспоминала эти ночи с глухим стоном.