Лидия Павловна мысленно улыбнулась: Юра свой номер отработал. Молодец! И ЖЭК не подкачал. Даже слесарь. Хотя ему-то меньше всех перепало.
— Я надеюсь, вы приняли какие-то меры? — вкрадчиво спросила она у Василия.
— А ты думаешь, я сидел сложа руки? Дверь попытался сломать. Так он, гад, ментов вызвал!
— Ах, теперь уже он вызвал! И что?
— В «обезьянник» меня загребли, вот что! За нарушение общественного порядка!
Ай да Юра! Два раза молодец!
— Я вообще не понимаю: че происходит? — надрывался Василий.
— У вас один выход: идти в суд. Ведь правда на вашей стороне.
— Ах ты сука! Я тебе за че три штуки отвалил?!
— За что, чтобы я не лезла и не мешала вам сбивать цену. Я разве этого не сделала? Так что деньги свои я отработала честно.
— Да ты с ним в сговоре!
— Я?! — оскорбилась она. — Я честный риэлтор, у меня репутация.
— Да как этот старый пень может быть ветераном? Ему же только семьдесят пять!
О! Бестужева прекрасно знала историю Федора Самсоновича! И шутливо называла его «наш кадровый разведчик». Нет, старик ни дня не служил в разведке, он пошел в ополчение в шестнадцать лет зимой сорок второго, прибавив себе два года до призывного возраста. Пошел добровольно, потому что из-за сильнейшей близорукости в армию его бы не призвали. Потом попал в окружение, сумел как-то выбраться и до конца войны партизанил. Сидел в гнилых болотах, голодал, ходил связным по окрестным деревням, добывая медикаменты и продовольствие. Внешность пришибленного жизнью тощего паренька, а в особенности близорукость Феде в этом помогали. Еще тогда он научился мимикрировать под окружающую среду и вводить в заблуждение врага. Косить под беспомощного дурачка, каковым никогда не являлся.
План с квартирной аферой разработал именно он, а Лидия Павловна взяла на себя организаторскую часть и поиски клиентов. Поначалу ей было неловко, но старик за рюмкой чая в своей просторной «кутузовской» кухне снял камень с ее души:
— Мы кого кидаем-то, Лидуша? Хороших, честных людей? Да откуда у них деньги? Раньше в Москву приезжали лучшие, а оставались лучшие из лучших. А сейчас прет одно ворье да бандиты. Они же все и скупают. Деньги у них бешеные, а разве это честные деньги, чистые? Они народ ограбили во время приватизации или бизнес отжали. У половины руки в крови. Страшно даже представить, во что превратится мой родной город лет этак через десять. А через двадцать? И кто в нем будет жить. Прогниет все насквозь, когда такие вот собственники приберут город и страну к рукам. Нет, Лидуша, мы не мошенники, а санитары леса. Одним уродом в нашем городе будет меньше, а лучше двумя или тремя.