Добровольно? Под пытками?
Никто не знает.
Как Королев избежал расстрела — загадка. Как Глушко избежал расстрела — загадка.
Сергею Королеву и Валентину Глушко мир обязан космосом…
Их показания друг на друга — прямой удар молнии.
В каждого».
Удар по здравому смыслу? Таинство судьбы?
Таинство — когда после того гэбэшного испытания они долгие годы работали бок о бок в рамках советской космической программы.
«Сошлись ради дела», — объясняет Караулов.
Делом и оправдались перед страной, — объясняю я, — когда и виноваты не были.
Так моей душе легче
Эти интеллектуальные сюжеты — излюбленная фактура хроники Караулова. Но есть и другое:
«…Это тута, в Москве, я не человек, будто отключил меня ктой-то, хожу дохнутый. Я, короче, счас не человек, я потеря! Но сердце у меня на месте, сердце осталось, не потеряно, я токма выжить сам уже не смогу, а надо-то мне — мирком-лотком: помытьси немного, барахлишко купить да в поезд сесть, хоть на подножку, потому что народ в поезде едой завсегда поделится. Умирать буду — поделятся. И врача позовут. Это тут врач не подойдет. А подальше от Москвы — подойдет, там пока не на все деньга нужна, там за место доллару у людев сердце работает…»
Сердце работает! Отъедет Егорка из столицы в родную глушь — и если не сопьется, найдет себе дело по силам и по вкусу — не пользу и во благо страны, счастливой в аду и несчастной в раю.
Это я Караулова домысливаю.
Так моей душе легче.
Вопросы-то остаются.
Любят ли русские работать?
Этот вопрос у Караулова сдвинут к фольклору: вы читали русские сказки? Вы помните, чтобы русские в сказках работали?
Так работники они или бездельники?
Отвечаю. Поскольку в течение года климат не позволяет русскому мужику обрабатывать землю, — он ложится на печь и рассказывает (слушает) сказки. Но вот на короткое время природа позволяет обработать землю, — и на это сжатое время русский человек становится рекордсменом труда. Успеть, успеть!
Только вот в какие именно сроки погода велит лежать на печи, а в какие — вкалывать денно-нощно, — не предугадаешь. Год на год не приходится.
И к тому, и к сему готовься. Еще одна фатальная загадка, уготованная русским.
И чтобы хлеба было не на три дня, а навсегда и вдоволь?
Без Солженицына, оставленного было на полпути из изгнания на родину, все-таки не обойтись:
«Теленок, столько лет бодавшийся с дубом, так и не сумел его пошатнуть, куда ему… Дуб подпилил Горбачев; хотел, видно, что-то подправить, сухие ветки убрать, навозу подкинуть, чтоб жил дуб еще тысячу лет, но из дупла вдруг вылез заспанный, плохо причесанный Ельцин и… повалил, молодец, этот дуб на землю…»