Гаденыш (здесь, под пледом, он звал его просто «дядя Гена») быстро, в два счета его опедерастил. Все, что он делал (а гаденыш добивался всего, что он и замышлял), он делал с бульдожьим упрямством. Когда рана в «пирожках» чуть-чуть зажила, они встретились снова.
И понеслось!
«Каменный цветок» — звал Алешку гаденыш. На уральский манер.
Алешка с детства, со школы любил ходить на руках. Однажды он сделал вдруг «стойку» прямо на диване.
— Это что за позиция? — удивился гаденыш. — В «Камасутре» такой нет!
— Это принципиальная гражданская позиция! — усмехнулся Алешка. Он гордился, что для секса гаденыш выбрал именно его.
Ладно выбрал — сделал Алешке квартирку в Москве. Крошечную, но ведь сделал, подарил!
Ленка, его девчонка (Елка, как он ее звал), не верила своим глазам: у них с Алешкой — свое жилье на Житной, значит, ее мамочка тоже к ним переберется…
Алешка принял секс с гаденышем как разврат, просто как разврат, как высшую, если угодно, форму разврата: разрешил себя приголубить. Да, он сейчас «двустволка», — ну и что? С ним по прежнему его Елка, о гаденыше Елка ничего не знает, да и гаденыш очень тепло относился к своей жене. Их роман с Алешкой сводился к тому, что раз в неделю, иногда — реже Алешку (якобы по делам пресс-службы) привозили на тихую рублевскую госдачу, где ближе к ночи появлялся гаденыш, — вот, собственно, и вся любовь!
Самое главное, Алешка никогда не клянчил у гаденыша деньги. Если бы клянчил, гаденыш его бы прогнал, конечно. Или деньги, или любовь — гаденышу хотелось настоящей любви.
Что Алешке очень нравилось, так это девичье белье: гаденыш дарил ему трусики из гипюра, чулки на поясе и ночные сорочки; в этих нарядах Алешка и впрямь становился похож на странную угловатую девочку, которой так идут в полутемной гостиной сексуальные шелка, особенно — в полутемной гостиной…
— Интересно, я уже личность? — спросил однажды он у гаденыша.
— Не путай себя с Байроном, — усмехнулся тот, натягивая трусы.
— А Байрон… что? Тоже?.. — обмер Алешка.
— И Рафаэль, и Леонардо…
— А вот я бы с Рафаэлем не стал. Не мое…
— Чего так?..
Алешка пожал плечами:
— Не знаю. Не бодрит…
Карьера — была, Алешка подчинялся только Бурбулису, поэтому никто Алешку не трогал; более того: кремлевские обходили Алешку стороной, даже Недошивин.
Зато Бурбулис гонял Алешку в хвост и в гриву; теперь Алешке поручались и крайне деликатные вещи.
Алешка изменился; от парня, работавшего когда-то в «Известиях», остались, пожалуй, только амбиции: он отпустил длинные волосы (такие прически в Кремле никого не смущали), купил кожаный пиджак и носил его с джинсами.