Он бы и раньше это почувствовал, но раньше в репродукторе был, наверное, другой голос.
А этот, который он слышал сейчас, он ни с каким другим бы не спутал, то есть он узнал его просто сразу, а когда узнал этот женский голос, то и женщина появилась, – сперва как бы незнакомая, но Нестор узнал ее так же, как прежде узнал голос.
Она села рядом с ним на ступеньку, придерживая рукой подол длинной юбки – синей, в мелкий горошек, а человек в шляпе и человек в бороде сразу исчезли – один развеялся ветром, другой растворился как сахар.
И люди, которые стояли выше и ниже (по два на каждой ступеньке, а иногда и по три, и по больше), тоже растворились – так основательно, что Нестор не помнил, были ли они вообще.
Это была она, Лиля, но тоже и не совсем она, потому что наяву не присела бы на одну с ним скамейку, проходя мимо. А он бы, конечно, встал и пошел рядом – и о чем-нибудь говорили бы о неважном, – всегда оказывалась под рукой тема для разговора, чему Нестор, когда оставался один, не уставал удивляться. Они прошли бы вместе до выхода из парка и, может быть, шли бы дальше – до того, естественным образом наступающего момента, когда ему предстояло бы повернуть направо, а ей – налево (всегда наступал такой момент, и этому Нестор удивлялся тоже).
Однажды – он вдруг вспомнил какой-то осенний день – пошел дождь, и они направились к ближней троллейбусной остановке – наискосок через квартал. Дождь то прекращал идти над ними, то начинался снова. Нестор достал зонтик, они шли под зонтиком. Дождь стал сильнее, и они свернули в магазин на углу. Магазин оказался обувной. Лиле нужны были кроссовки, она взяла одну пару и, посмотрев, вернула. Это были белые кроссовки с зеленой полоской наискосок – маленькие, почти детского размера. Дождь сделал вид, что кончил идти, и они продолжили путь, но зонтики тут же пришлось раскрыть – сперва Нестору, потом и Лиле. Они шли то под одним зонтиком, то под двумя, то вместе, то врозь, пробираясь между лужами. Стояли на остановке. Скоро подошел троллейбус, плеснув водой им под ноги. В салоне было почти пусто. Они сидели и разговаривали о чем-то неважном. Нестор держал в руке сложенные зонтики, с них капала вода. Вышли из троллейбуса, и дождь как-то сразу кончился. Небо было голубое, светило солнце.
Нестор посмотрел вверх, но неба не было над головой, только гофрированный потолок туннеля – затянутый кое-где сизой облачной дымкой. А у сидящей рядом Лили на ногах оказались те самые, не купленные тогда, кроссовки. Белые с зеленой полоской, не вполне подходящие к платью.