— Когда лечишь, не отвлекайся! — Никс довольно ощутимо клюнул меня в ухо. — Стоит тебе на мгновение силу из-под контроля выпустить, и ты пациенту только хуже сделаешь!
Я спохватился и сосредоточился на лечении. Тошнота ушла, оставив после себя страшную изжогу.
— Лекарством заработать можно, но видишь ли в чем тут дело, самому денег за лечение ты просить не можешь, — продолжил фамильяр. — И других материальных благ тоже. Иначе, вылеченная тобой болезнь не пропадет, а перейдет к другому. Даже к тебе, в тот момент когда ты без сил будешь. Или к твоим родным. А еще сила пропасть может. Да и еще сотня негативных последствий.
— Точно. Я помню, мама говорила, что маленького меня к какой-то бабке носила. Я собаки во дворе сильно испугался. Так что даже заикаться стал. Так бабка эта денег не взяла. Мама ей продуктов купила, большую сумку. Еле уговорила принять. Бабка, дескать, говорила, что если деньги брать, сила данная Господом пропадет. Теперь я понимаю. Продуктами долг по квартплате не погасишь. Зато как почитаешь, сколько современные экстрасенсы за свои услуги берут, волосы дыбом становятся.
— Да шарлатаны они все! — фыркнул Никс. — Во все времена такие были! Из-за них честным лекарям веры нет. Деньги ты брать можешь, но только если тебе сам пациент их даст. Без просьб и намеков.
— То есть, если меня спросят, сколько должны за лечение, я должен отказаться, так? — начал понимать я всю ситуацию. — И если после отказа мне все равно дадут деньги, только тогда я в праве их взять? И о том, что денюжку мне вручить все-таки можно, я никак намекнуть не могу?
— Верно мыслишь! — одобрил воробей. — Все, заканчивай с бровью и переходи к губе. Синяк не трогай, сам пройдет.
После брови ремонт губы показался мне плевым делом. На результат моей первой работы я обычным зрением специально не смотрел. Вот закончу, тогда и полюбуюсь. Судя по тому, что фамильяр настроен благодушно, я все сделал правильно.
Закончив, я не поленился, сходил в ванную, намочил там полотенце и стер с Лехиного лица остатки запекшейся крови. Леха только недовольно поморщился, продолжая при этом крепко спать. А потом, с чувством глубокого удовлетворения принялся рассматривать свою работу.
Губа зажила просто идеально. Если бы сам не видел, нипочем не поверил, что всего полчаса назад на ней была здоровая ссадина. На брови остался тоненький, как ниточка, шрам, но Никс сказал, что через пару дней шрам исчезнет. Увиденное настолько воодушевило меня, что я не удержался и изобразил победный танец племени мумба-юмба, напевая при этом "мы победили, и враг бежит, бежит, бежит".