Сегодня Луизу Флорес интересует девочка, Калла. Сажусь на успевший стать привычным потертый стул с жесткой спиной.
– Зачем ты украла ребенка? – спрашивает она.
Вспоминаю, как той ночью стояла в темном лесу, глядя на ярко сияющие окна дома под треугольной крышей.
Посмотрев на наш старый домик в Огаллале, вернулась на остановку, где еле-еле разжалобила билетершу и уговорила обменять мой больше не действительный билет на новый. Автобус до Форт-Коллинз, конечно, давным-давно уехал. Наконец билетерша нехотя согласилась пойти мне навстречу и продать новый билет всего за двадцать баксов. К тому времени уже стемнело. Следующий автобус должен был прийти не скоро – посреди ночи, в три ноль пять.
Впрочем, на остановку я вернулась не сразу. Нарыдавшись в чужом дворе, отправилась на кладбище возле Пятой улицы и опустилась прямо на землю возле могилы мамы и папы.
А потом взяла себя в руки и сделала то, что должна была.
В доме Пола и Лили Зигер светились все окна, поэтому из леса мне все было видно. Вот Пол Зигер в спальне наверху снимает галстук. А вот Лили-старшая укачивает своего мерзкого ребенка с таким видом, будто это даже не просто удовольствие, а настоящая привилегия. Гладит ее по лысой башке, хотя что тут приятного, не представляю. Тут у ног Лили-старшей начинает прыгать собака. Хозяйка открывает дверь черного хода и выпускает ее на улицу. Прячусь за высоким деревом.
– Иди погуляй, Тайсон, – говорит Лили-старшая, чуть подталкивая собаку сзади. – Беги, мальчик.
И закрывает дверь. Нюх у собаки острый – сразу находит меня в моем укрытии и принимается облизывать. Отстраняю пса и стараюсь как можно более строго и твердо произнести:
– Уходи!
Снова смотрю на дом. В гостиной топится камин, в спальне Зигеров работает телевизор. Пол улегся на кровать и смотрит новости, раскинувшись на покрывале.
И тут замечаю Лили. Маленькую Лили. Мою Лили. Сидит в комнате совсем одна и заплетает кукле косички. Устроилась на краю кровати с фиолетовым покрывалом, зажала игрушку между ног и деловито перебирает пряди. Теперь Лили уже не та малышка, какой ее помню. Вообще-то она сейчас старше, чем была я, когда родители погибли.
Какая же она хорошенькая! Просто красавица. Вся в маму.
– Почему ты не увела Роз? – спрашивает Луиза Флорес, отламывая и отправляя в рот кусочек кекса. – Она ведь твоя сестра.
– Лили, – резко поправляю я. – Ее Лили зовут.
Не знаю, может быть, сестренке просто надоело заплетать косички, а может, Лили разозлилась, потому что у нее не получалось. Но она развернула куклу к себе, посмотрела в ее акриловые глаза и швырнула через всю комнату. Кукла врезалась в фиолетовую стену и упала. Лили расплакалась. Пол с Лили-старшей одновременно вздрогнули. Однако он и с места не сдвинулся, а она положила младенца в колыбельку и стала подниматься по лестнице в комнату моей Лили.