- Это не я, господин капитан! Это он приказал!
Кто "он"? Что приказал? Голова гудела, будто ее засунули внутрь большого колокола, а затем со всей дури в него ударили кувалдой. Слова доходили до ушей, словно через вату.
- Где я?
- Все там же, господин капитан, на перевале. Мы вас в кусты оттащили.
Голову повернуть не удалось, офицер скосил глаза и с трудом узнал в говорившем унтер-офицера Охримцева. За то время, что Алекс пребывал в беспамятстве, он успел лишиться своего кепи, обзавестись грязным бинтом на голове и огромным фингалом под правым глазом. Солнце заметно припекало, день уже перевалил за середину. Солнце заметно припекало, день уже перевалил за середину. Сухой язык с трудом ворочался во рту.
- Воды.
К губам капитана приставили горлышко солдатской фляги, в рот полилась живительная влага. Сразу стало легче, быстрее побежали мысли.
- Черняй, приказ привез?
- Так точно, господин капитан. Господин подполковник отступить приказали.
Алекс хотел было высказать сожаление по поводу слишком позднего прибытия спасительного приказа, но тут в его гудящей голове мелькнула другая мысль, на первый взгляд не совсем здравая. Капитан с трудом повернул голову в сторону сидевшего справа унтера.
- Сколько еще солдат уцелело?
- Целых, господин капитан, считай, что и нет, почти все раненые. Но лежачих, кроме вас, нет. Все на своих ногах держатся. Из моего взвода трое уцелело, кроме меня. Из второго и третьего по пятеро. Четвертый полностью полег. Унтеров нет, ефрейтор - один.
Плюс он с Черняем, всего выходит шестнадцать выживших из полутора сотен.
- Помогите мне сесть.
Черняй с унтером помогли офицеру принять сидячее положение. Отсюда он смог увидеть всех своих подчиненных - грязных, оборванных, почти у всех травмы или легкие раны. У некоторых не по одной.
- Османийцы далеко?
- Шагов двести отсюда. Там дальше обрыв, и кроме как по дороге отсюда не выбраться. Ночью попробуем...
- Слушай сюда, - прервал унтера Алекс, - османийцы тащат с собой осадные пушки, не иначе, хотят наше артиллерийское наступление повторить. У них там есть муниционная колонна, я ее в бинокль видел. Повозки с зелеными ящиками и крытые фургоны. В повозках снаряды к осадным орудиям, в фургонах - пороховые заряды.
Капитан с трудом протолкнул комок слюны в горло, и отдал приказ.
- Порох нужно сжечь!
- Как?!
- Не знаю, думай сам. Тут я тебе не помощник, действуй по обстановке. Но если мы османийцам пороховые заряды спалим, считай, штурм Лочева наполовину отбили. Сейчас поставь наблюдателя у дороги, а как порох повезут - действуй. Сожги порох! Слышишь, обязательно сожги!