Покупали на базарах золото, шмотье, электронику, переправляли. Раньше — такой Меккой был Кабул, с его Чекен — стрит, а теперь все больше и больше дело проворачивалось через более цивилизованный Дамаск. Местные офицеры все понимали — тем более, что и сами не прочь были взять на лапу, научившись этому у французов. Одного из их министров обороны французы так и звали — мистер Десять.
Наконец, организовывали проституцию. Частично — это было местным развлечением, частично — способом для советских, не избалованных деньгами дам заработать на шмотье, частично — способом привязать к себе и заставить выполнять роль курьеров, нелегально перевозить в Москву и обратно все необходимое самолетами Аэрофлота. Не последнюю роль играло и то, что в Сирии, несмотря на французское влияние — нравы были строгими, а женщины малодоступными. За возможность же спать с советскими женщинами, европейками, представительницами страны, которую сирийцы оценивали очень высоко, почти как небожителей на небе — сирийские офицеры и генералы, наживавшиеся на незаконной торговле с Ираком в обход санкций, на героиновых полях в долине Бекаа, на прочих делах в Ливане — за это они были готовы выложить огромные даже по местным меркам деньги.
В качестве проституток — использовались либо представительницы женской части советской колонии, подходящего возраста и не отягощенные комплексами, либо стюардессы с Аэрофлота. Так получилось, что Кабая — хорошо вписался именно в эту часть нелегального бизнеса по-советски и хорошо знал всех, кто им занимается. И скандал в самолете — он не забыл.
Потом — его перевели в Багдад. Частично — потому что убрали Шеварднадзе, а на лакомое место в Дамаске найдется много желающих. Частично — потому что Багдад тоже был столицей, интересной, полной всяческих возможностей. Он — вписался и здесь, причем уже не на уровне исполнителя— он начал организовывать нелегальные схемы здесь, по тем же лекалам, какие использовались в Дамаске и какие он усваивал у своих товарищей по МИМО.
И успешно. До сегодняшнего дня.
Арестовали его на рынке за сущую ерунду по его меркам — он покупал пакет с коноплей. Небольшой, чисто для себя. Не то чтобы он пристрастился — просто ему это нравилось. Давало расслабиться.
Тут то он и оказался сначала в полиции, а затем — на этой вилле.
О том, что будет, если его увлечение всплывет наружу — он не сомневался. Система пройдет по нему, растопчет и выбросит. Те, кто работал с ним, и кто ел с его руки — будут громче всех обвинять и осуждать его на собрании. Все они — подписывали приказ «О правилах поведения советского человека и гражданина в государстве Ирак». И понятно, что покупка наркотиков — влекла за собой немедленную высылку. А в Москве — продолжение банкета. Посадить, наверное, не посадят. Но из системы вышибут. Максимум что ему теперь светит — юрисконсультом на каком-нибудь заводе. И конечно — он теперь не выездной навсегда.