И неужели и в самом деле — слетел с катушек, а?
Господи, как же стыдно.
В Тель-Авиве светило солнце — ослепительно и безжалостно. Южный ветер нес на город сухой воздух Синая.
Как только Чарли Уилсон показался на трапе — в качестве трапа выступала дверца самолета, откидывающаяся вниз — из стоящего неподалеку бронированного Мерседеса вышел невысокий, плотный человек с жесткими глазами и черным беретом на голове. Это был генерал-лейтенант Ариэль Шарон по прозвищу «Бульдозер». Они знали друг друга еще с семьдесят третьего года — тогда Чарли Уилсон, до этого не имевший никакого отношения к международной политике и почти не имея евреев в своем округе — бросился помогать Израилю, потому что так было нужно.
— Чарли... — генерал обнял его своими сильными ручищами, он был ниже Уилсона и смотрелось это комично — когда наш общий друг позвонил мне и сказал, что ты прилетаешь, я ушам своим не поверил. Тебе давно надо было проведать нас.
— Кое-что произошло.
— Пошли в машину, Чарли. Мы сейчас тут сваримся.
Они сели в Мерседес, телохранитель — как и все телохранители в Израиле высоченный, молчаливый, с торчащими из укороченных рукавов куртки руками — захлопнул дверь за генералом, сам сел на переднее сидение.
— Это Рафи — представил телохранителя генерал — ты должен помнить его по Синаю. Он тогда был в самой заварушке. А ты, Рафи, помнишь Чарли?
— Да, видел мельком...
В израильской армии обращение «сэр» не было принято.
— Ну... рассказывай. Что там у тебя стряслось?
— Куда? — обернулся водитель
— Давай на полигон — скомандовал Шарон — самое время. Я слышал, у тебя какие-то проблемы, Чарли?
Уилсон рассказал, пока они ехали — все. Он знал, что евреи — хотя и выглядят грубоватыми и хамовитыми — на самом деле они хорошие друзья и способны выслушать другого человека, посочувствовать ему в беде. Когда Уилсон рассказывал — Шарон лишь хмурился
— Скверное дело. Не иначе коммунисты подсунули тебе эту девку.
— Навряд ли, Ари... — потерянно сказал Уилсон — я был в таком состоянии, что ничего не помню. Совсем ничего.
— Тебе могли что-то подсыпать в бокал. Хочешь, переговорю с Шавитом, он сейчас возглавляет Институт? Надо что-то делать.
Уилсон сумел сообразить, что «институт» — это второе название МОССАДа.
— Нет... не надо. Только хуже будет.
— Ну, смотри...
Еще не хватало и МОССАДа. Если все вскроется — шум будет до неба.
— Смотрите...
Центр управления — занимал всего один тяжелый чемодан и был размещен на столе под армейской палаткой, под которой находились несколько генералов ЦАХАЛа и представители американского посольства.