Кто-то сунулся под руку
— Плывем... — сообщил он — еще ставить будешь? Надо штуку собрать...
Бабаян не глядя, сунул сотку
За бильярдным столом разворачивалось действо. Играли в русскую пирамиду, до семидесяти одного очка. Играли по крупной — тысяча за очко, такие игры не каждый день бывают. Против Ашота — стоял какой-то невзрачный, лысый пузан, он даже кий держал как-то неправильно. Ашот с барского плеча кинул ему немалую фору — и теперь кусал губы.
— Кто это? — обратил внимание на игру Бабаян
— Лазебник — охотно пояснили ему — тот еще фрукт. Зам директора по кадрам какого то там швейного комбината — а ставки ставит по штуке за очко.
Понятное дело — этот самый Лазебник не зам по кадрам, а... наверное даже владелец комбината. Точнее — все же не владелец, не директор... в нормальном мире такого нет. Зарплату, электроэнергию, амортизацию, закупку нового оборудования, ремонты, сырье — все платит государство, а Лазебник только организовал производство в третью смену, из списанного, пошедшего налево сырья, сдает продукцию фарцовщикам, и все полученные деньги, все до копейки — являются чистой прибылью. В мире считается хорошим десять центов прибыли на доллар вложенного — а Лазебник получает рубль прибыли на ноль копеек вложенного, деньги как из воздуха родятся. Ну, конечно — тому занести, сему занести, с руководством поделиться, прокурора местного прикормить, в министерство молочного поросенка да банку икры отослать... а все остальное его. Тысяча рублей за очко, шестимесячная зарплата работяги.
Лазебник играл не красиво — но цепко, своего не упускал. Можно было посмотреть...
Бабаян опять оказался рядом с Володей
— Володя...
Володя сделал неуловимое движение головой — и кто-то прислал Бабаяну в почку... почти незаметный, но болезненный удар. Оказывается, Володю охраняли и здесь...
— Разрешите...
Кто-то бесцеремонно воткнулся между ними...
Потикян все же выиграл. Но с уважением — в два шара. В его классе — не приходилось сомневаться...
Спешно делили выигранное. В углу — несколько человек окружили Жукова, что-то говорили ему — тот играл следующим.
Бабаян заметил, кто его ударил. Кнопка... откровенная блатота. Армянин, из Еревана — он был известен тем, что ограбил кассу цирка. Тоже поднялся, как видно...
Смотря на Кнопку, он не заметил, как подошли с другой стороны. Незаметно, тихо, как и все здесь.
— Интересуетесь?
— Нет.
Его подтолкнули
— Вас ждут...
Володя — ездил не на иномарке, как можно было ожидать от человека, чье состояние наверняка уже перевалило за десяток зеленых и оттого кислых фруктов — а на «шахе», средней престижности, но неприхотливой, и в то же время скоростной машине. Единственное, в чем он себе сделал потачку — машина была не «советская», а экспортной партии, в СССР такие машины, прошедшие бельгийский склад Скалдия-Волга, ценились намного больше обычных, потому что собирались спецбригадами, а потом еще проверялись и доукомплектовывались за границей...