«На-а-ама» — шепотом потекло по стенам, зашелестело в углах осыпающимся песком.
— Кто здесь? — голос дрогнул, и Наама попятилась, чувствуя, как шею щекотят капли холодного пота. Взгляд метнулся вправо, влево. Бежать, бежать из безопасного убежища, разом превратившегося в ловушку…
— Я, — раздался за спиной мужской голос. Глубокий и властный — она узнала бы из десятка тысяч. — Скучала?
Дрожь пронзила все тело. Этого не может быть, просто не может быть! Откуда ему здесь взяться?! Наама со всхлипом глотнула воздух, страшась обернуться.
— Ты правда думала, что сможешь скрыться от меня, На-а-ама? — прорычало ее личное чудовище за ее спиной. — Что сможешь уйти, спрятаться и зажить мирной жизнью в этом пряничном домике?
Он неслышно шагнул и встал сзади. Спиной и ягодицами она ощущала мощное мужское тело. Обжигающе-горячее дыхание пощекотало шею и по телу прошла постыдная дрожь смешанной со страхом похоти. Наама съежилась в ожидании дикой вспышки гнева и последующей боли. Или ласки. Или ласки, смешанной с болью. Какая-тo тайная и гаденькая часть ее души встрепенулась от радости, приветствуя господина, и от этого захотелось разрыдаться.
Выдрессировал, словно псину! Научил возбуждаться от его голоса, запаха, приказов, наказаний. Заставил хотеть себя против воли. Знакомое и такое привычное безволие поднялось изнутри, уговаривая сдаться, расслабиться, не спорить. Все равно все будет так, как хочет Андрос.
Тяжелые, словно отлитые из свинца руки, опустились на плечи. Πальцы сжались, оставляя синяки на нежной коже.
— Нет уж, — прошипел он ей на ухо. — Я найду тебя где угодно, На-а-ама. Я в тебе, в твоей крови, мыслях. Ты будешь видеть меня в любом мужчине, но никто из них не сможет дать тебе того, что даю я.
Демон вынул заколку из волос и намотал на кулак длинные черные пряди. Πотянул, заставляя ее откинуться назад, положить голову ему на плечо. Πальцы легли на шею и чуть сдавили.
— Только я — твой хозяин!
Он снова дернул за волосы с такой силой, будто намеревался выдрать их с корнем. Наама вскрикнула и в попытке избавиться от острой боли встала на цыпочки, изогнувшись, словно натянутый лук. Мужские пальцы поглаживали беззащитно обнаженное горло, и в этих вроде бы ласковых прикосновениях ощущалась нешуточная угроза.
— Не надо, — выдавила она, ожидая, что вот-вот пальцы сожмутся, чтобы лишить ее остатков воздуха.
Одно время хозяин любил душить ее во время секса. Все начиналось с ласки, но потом Андрос, не переставая двигаться в ее теле, клал ладонь на горло. Надавливал осторожно, медленно, вглядываясь в ее лицо, словно пытался прочесть в нем что — то. Наама помнила тяжесть мужчины сверху, нарастающий шум крови в ушах, странную эйфорию, вызванную недостатком воздуха и требовательный взгляд, словно проникающий в самую душу.