И на этой самой кровати я спала вот уже второй месяц. На ней отдавалась Эдварду Блейду — чудовищу, творившему подобное с собственной женой…
Я не выдержала и меня, все же, стошнило. По щекам текли слезы, а руки дрожали. В голове нарастал гул и казалось, я вот-вот потеряю сознание. Но каким-то образом мне все же удалось дойти до гардеробной. Где я, стянув ночную сорочку, переоделась в одно из относительно простых платий, которые могла надеть сама, без помощи служанок.
Не зная, что делаю и зачем, я покинула свои покои и направилась по коридорам ночного дворца. Ни о чем не думая, просто не соображая, шла куда глаза глядели, пока не поняла, что стою меж стеллажами библиотеки. И с трудом дыша, я лишь продолжила блуждать там, словно зомби.
— Зельда? — неожиданно услышала знакомый голос. И когда решилась обернуться на него — расплакалась, со всех ног побежав навстречу остолбеневшему Ричарду, в груди которого спрятала свое лицо.
— Помоги мне, — всхлипывая, простонала я, со всей силы сжимая дрожащими пальцами его плечи. — Спаси, умоляю. Я… я не могу. Он не просто сошел с ума, он чудовище. Самый настоящий монстр. Еще хуже, чем Валентин и его сыновья. Мне страшно, мерзко… Не оставляй меня, только не с ним…
Мой голос резко затих. Я больше не кричала и ничего не говорила. Просто обмякла и плакала, стоило сильным рукам Ричарда обнять меня, крепко прижимая к себе.
Опустившись с ним на пол у одного из стеллажей, я просто взяла и рассказала ему все (кроме того, что прибыла из другого мира, конечно же). О своих снах и видениях, о тайном ходе и комнате в секретных коридорах. И где-то там, глубоко-глубоко, мой здравый смысл понимал, что это глупо, ведь у меня практически не было оснований хоть сколечко доверять этому мужчине.
Вот только я была слишком напугана, а его объятия — слишком теплыми, чтобы тот слабый, отдаленный голос здравого смысла был услышан.
И лишь выплакавшись, лишь обессилено замерев в его руках, я подумала:
А ведь… ведь если бы Матильда не вступила в тот заговор… Если бы их с сыном не казнили… То однажды, после смерти Эдварда Блейда, королем Арчесара стал бы мужчина, который, помня слезы своей матери, искренне ненавидел бы сложившийся в стране социальный строй и то место, которое в нем занимала женщина. И возможно тогда решил бы что-то изменить. Не сразу, постепенно, слушая советы Матильды Блейд, имевшей на него столь сильное влияние, он вполне мог провести в стране ряд реформ, с которыми женщина перестала бы быть молчаливой и бесправной собственностью.
Вот только теперь они оба были мертвы. И все благодаря человеку по имени Калиостро. Тому самому, который и обеспечил Матильде судьбу ненавистной жены, подсунутой наследнику престола вместо возлюбленной фрейлины, с которой он сам же их и свел, чтобы после сорвать побег.