Я включаю телевизор. Однако мой быстрый просмотр ток-шоу и комедий прерывается, когда я слышу стук в дверь.
Я напряжена. Я точно повесила знаки на обе двери. У Робина с Фей есть свои карты-ключи. Они бы не стучали. Они бы просто вошли в свою комнату. Кто это может быть? Стук снова повторяется. Уже более…настойчиво.
Я встаю. Конечно, мне разрешено развлекать посетителей сейчас, как свободной женщине. Но довольно длительное время жизнь была связана с правилами Джереми, которые, естественно заставили меня опасаться неожиданных ситуаций.
Стук продолжается. Встав, я иду к двери, останавливаюсь перед ней и смотрю в глазок. Это Хью. Черт! Я поворачиваюсь и прижимаюсь спиной к двери. Хью.
Что он здесь делает? Отец Джереми! Зачем он пришел? Он стучит еще раз. Каждый удар проходит по моему телу. Хорошо.
Я делаю глубокий вдох. Мне нужно разобраться с Хью, пока Фей с Робином не вернулись. Независимо от того, насколько нежелательным является его появление, я не хочу, чтобы знакомство с Хью осложнило ситуацию еще больше.
Я открываю дверь, не убирая цепочку, и выглядываю через щель.
— Лилли! — Хью улыбается мне.
Странно, что такой низкий мужчина произвел на свет такого высокого сына как Джереми.
— Что вы здесь делаете? — шиплю я. — Я вас не приглашала!
— Прошу прощения, — говорит он. — Где мои манеры? Впрочем…
Своеобразная улыбка появляется у него на лице.
— …а где твои? Похоже, моему сыну еще стоит подучить тебя правильному этикету.
Я начинаю закрывать дверь. Нет причин стоять здесь и выслушивать это дерьмо.
Он вставляет ногу в щель, останавливая меня.
— Прости, — говорит он еще раз быстро. — Это было грубо. Мистер Стоунхарт не будет рад, если узнает, что я говорил.
Он смотрит на меня, и я вижу что-то новое в его взгляде. Вызов?
— Почему вы так его называете? — спрашиваю я. — Он ваш сын, не так ли?
— Биологически…да, — соглашается Хью. — Но на самом деле все сложнее. Могу я войти?
— Зачем? — спрашиваю я. — Чего вы хотите?
Он лезет в карман пальто и достает небольшой запечатанный конверт. Я достаточно имела дело с конвертами, чтобы подозрительно относится к таким вещам.
— Что это? — спрашиваю я.
— Открой и узнаешь.
— А если я этого не сделаю?
— Тогда ты откажешься от информации; которая может быть жизненно важной в твоей ситуации.
— Какой ситуации? — спрашиваю я.
— О, ты знаешь, — он оглядывает коридор и обводит руками. — Все это.
Я не беру конверт.
— Джереми послал вас? — спрашиваю я.
— Видишь? Больно осознавать, когда я слышу, как другие обращаются к моему собственному сыну по имени, и все же мне запрещено это делать.