— Что насчет твоих старших братьев? — спрашиваю я. — Чарльз сказал, что у тебя есть двое.
— Чарльз сказал тебе это? — размышляет Джереми. — Ну, он мог бы быть лучшим источником информации о моем прошлом. Что еще он сказал?
Я кусаю губы, осторожничая. Я не хочу сдавать Чарльза.
— Лилли, — мягко говорит Джереми. — Не волнуйся. Чарльз обладает абсолютным иммунитетом во всем, что он делает или говорит. Мы знаем друг друга достаточно долго, так что я ценю его мнение. Иногда, хотя и не так часто, я приходил к нему за советами. Он знает, как обстоят дела. Он знает то, что может тебе рассказать. И то, чего он не может.
— И то, чего не может? — спрашиваю я. — И что же?
Джереми делает пренебрежительный жест.
— Мелочи по сравнению со всем остальным, что ты уже знаешь.
— Хорошо, — говорю я. — Но сначала скажи мне, как много он знает обо мне? Он стоял сложа руки, пока ты заставлял меня голодать в солярии?
Я не хотела ранить его. Но кажется слова производят именно такой эффект. Джереми отступает всего лишь на дюйм. Но этого достаточно, чтобы я заметила.
— Прости, — говорю я. — Я не должна была…
— Нет, — отрезает Джереми и трясет головой. — Ты должна, и ты сделала. Ты имеешь полное право. Ты хочешь честности, Лилли, так вот она: мне больно думать о том, чему я тебя подвергал. Я жил, ни о чем не сожалея. Я владею своими действиями. Я не оставляю все на волю случая. Но все, что я сделал с тобой? Я сожалею об этих вещах.
— И все-таки…, - он шагает ко мне и ласкает по щеке. — И все-таки, как бы это ни было искажено, все это стоило того, чтобы привести нас к этой точке. Поэтому я сожалею о том, что сделал.
Он криво улыбается.
— …но не слишком.
— Я понимаю, — говорю я, положив свою руку на его. — Но это не значит, что я прощаю тебя.
— Нет! Ты никогда не простишь меня, Лилли. Не за то, что я сделал. Это прошлое искупление. Я не настолько слеп и высокомерен, чтобы не видеть этого. То, что мы имеем между нами, запятнано прошлым, да, но будущее имеет значение. Меня беспокоит будущее, потому что это единственное, что находится под нашим контролем.
— Мне нравится, когда ты так говоришь, — говорю я ему. — Так напористо. Так страстно. Так ярко выраженно и убежденно. Это надо видеть, и да…
Я отворачиваюсь.
— Я многого еще не знаю.
— Так спроси, — говорит он, следуя за мной обратно к кровати. — Ты убедила меня. Спроси, и я скажу тебе правду.
— Начнем с недавнего. У тебя есть близнец?
Без колебаний.
— Да.
— Он врач?
Опять же без паузы.
— Да.
— Настоящий врач? — подчеркиваю я.
Джереми улыбается.
— Да.
— Как давно вы знаете друг друга?