Аня втайне завидует внешности мачехи. Сама она смуглая, темноглазая и темноволосая, лицо у неё скуластей, а губы и нос пухлее. В ней нет такой аристократичной холодности, как у её мачехи.
— Ты хочешь кушать? — спросила Валентина.
— Не знаю, — ответила Аня. — Наверное, пока нет.
Аня чувствует, что теперь она хочет поговорить, но не знает, с чего начать.
— Что за вышивка? — спрашивает она.
— Это рыбак, — отвечает Валентина, не отрываясь от процесса. — Двойная вышивка. Смотри: с лицевой стороны лицо у рыбака доброе, и он, как будто, сложил руки в молитве, а с другой стороны рыбак больше на дьявола похож.
— Ух ты! — восторгается Аня. — Никогда бы не подумала, что можно вышивать так, чтобы на изнанке был рисунок. Дуальности человеческой природы? Добро и зло живёт в каждом?
— Да, — кивает Валентина. — Но не совсем так. Добро, как и зло, понятия условные. И добрыми намерениями вымощена дорога в ад, а зло может препятствовать большему злу. Если говорить конкретней: в каждом человеке есть свои сильные и слабые стороны. Вот это и есть настоящее добро и зло.
— Когда слабости перевешивают, с человеком становится сложнее совладать, — соглашается Аня. — Это даже не эгоизм, он становится рабом своих желаний. Он хочет ещё, ему надо больше, не смотря ни на что.
— Что ты ему сказала? — спрашивает мачеха.
Аня сначала не понимает, что женщина имеет в виду, но через секунду до неё доходит.
— Он собрался в очередной раз пойти с друзьями в бар. Караоке, выпивка, травка. Я хотела провести вечер вместе. Не сдержалась и сказала ему, что он как бездомная дворняжка: куда его пинают, туда он и бежит.
Валентина улыбается и смотрит на падчерицу, но ничего не говорит и возвращается к вышивке. Аня продолжает:
— Он разозлился и набросился на меня с кулаками. Ударил в глаз и по губе. Потом прошло помешательство, он смотрит на меня глазами кавайной девочки и говорит: «Ой, милая, прости. Тебе больно?»
Валентина отодвигает вышивальный станок от себя и поворачивается к Ане, копируя её позу.
— Но я не упала, не расплакалась и не дала себя в обиду, — продолжает Анна. — Я ему ногтями разорвала кожу на щеке. А потом сломала ему нос. На этом его поход в бар и закончился. И начался мой поход домой. Вот, собственно, и всё.
— Помнишь, когда тебе было шестнадцать лет, какой-то мальчишка к тебе начал приставать, и ты его отправила в травмпункт? — Валентина испытывает непонятную гордость за падчерицу.
— Он хотел меня изнасиловать, — кивает Анна. — За что и получил деревяшкой по морде, а потом ещё и ногой.
— Ты всегда была боевой девчонкой. Не давала себя обидеть. Но мне, всё же, интересно, что ты собираешься делать дальше?