Ее дыхание стало быстрым, когда Найя крепко вцепилась в руль. Звезды сверкали на периферии ее зрения, и сердце бешено колотилось в груди. Беспокойство накрывало ее, она всю жизнь боролась с ощущением удушья — беспомощным лишением свободы — угрожающим затопить ее. Благодаря звуконепроницаемому интерьеру Суби, никто не слышал высвобождение сдерживаемых эмоций и магической энергии, которые вырвались криком из ее глотки. Она даже не знала имени женщины. Но Найя делала то, что нужно было. Магия — вредоносная магия — повреждала тех, кто не был рожден, чтобы контролировать ее. Магия в чужих руках создавала монстров, и само существование Найи требовало, чтобы она несла ответственность за ущерб.
Эта женщина пришла к своей силе неестественным способом, в то время как Найя пришла к ней через первородство. Бруха. Шаман. Ведьма. Чародейка. Независимо от названия, было полтора десятка одних или шестеро других. Коренные племена Южной Америки относились к своей духовности и магии очень серьезно, а ее предки выползли прямо из этого проклятого тропического леса.
Племя Найи, Бороро, взяло на себя ответственность контролировать магию в этом мире несколько столетий назад. А точнее, они проверяли тех, кто воровал и злоупотреблял магией в этом мире. Если вы не получили свой дар естественно, это считалось преступлением против естественного порядка. Извращением. Прерыванием священного круга. И после того, как те, кто овладел магией недостойно, становились не более, чем безмозглыми монстрами, одержимыми жаждой смерти и разрушения. Демонами. Подлые мапингуари из легенды. Найя была Смотрящей. Ее задачей было найти существо и стать судьей, присяжными и палачом. Такой работы она бы не пожелала и злейшему врагу. Племя оплачивало ей все расходы, но, кроме этого, больше преимуществ не было. Нет страховки, пенсии, 401(к)[1]. Что касается безработицы… единственный способ уволиться с работы — жениться по договоренности или погибнуть на службе. Лично она предпочла бы умереть, но бруха не совсем легко убить.
Сегодня смерть женщины была досадной необходимостью. Она уже зашла слишком далеко, чтобы спастись, и нужно было забрать магию, которую та украла. Она была человеком, прежде чем пришла к магии, но как только волшебство слилось с ее сущностью, она стала чем-то опасным. Другим. Бешеным зверем, которого пришлось усыпить. Найя подавила дрожь, когда вспомнила пустое выражение искаженного лица женщины, зрачки — просто твердые белые шары в черепе, и рык, которого сорвался с ее губ, прежде чем Найя вогнала кинжал в ее грудь. Женщина была ни в чем не виновна. Только посредством мерзких деяний тьмы истинная магия могла быть украдена. И не важно, сколько раз компания делала это, Найя все еще не могла в душе примириться с тем, насколько ожесточенно люди могли желать обладать истинной, ужасающей мощью.