Мама ждала ее на крыльце.
— Я вышла, чтобы помочь, если у вас будут проблемы с парковкой, — объяснила она.
— Спасибо, но я думаю, мы справимся, — непринужденно сказал Кен.
— Мы о вас слышали, рады познакомиться. — Ее глаза блестели.
— И я тоже. Я не очень хорошо знаком с Анной, мы просто общаемся, когда я прихожу в магазин. Я пригласил ее пропустить по стаканчику, а мне все равно надо было в Пиннер, так что у нас появилась неплохая возможность поболтать в пути.
Кен Грин был продавцом, это Анна помнила наверняка. Он зарабатывал на хлеб тем, что продавал книги, порой заставляя заказчика брать больше, чем тот планировал. Естественно, он знал, как этого достичь, выставляя книги на витрину или красиво раскладывая их на полке.
Отцу Анны он понравился.
Кену удавалось задавать только правильные вопросы. Например, он поинтересовался, чем занимается мистер Дойл. И сразу обычно хмурое выражение лица отца исчезло, а голос зазвучал приветливо. Так случалось всегда, когда он говорил о работе.
Многие просто вежливо улыбались и сочувственно переглядывались, когда Десмонд Дойл начинал говорить про то, как раньше все шло хорошо, пока не стали рационализировать труд, и многие лишились своих мест. Работа самого Десмонда Дойла тоже изменилась. Изменилась разительно. Теперь в бизнесе уже были совсем не те люди, рассказывал он Кену.
Анне стало не по себе. Папина версия истории была всегда одной и той же. На самом деле папу уволили из-за того, что мама называет межличностным конфликтом. Но это был секрет. Большой секрет, о котором не положено знать. В школе она об этом не говорила. Сейчас она стала думать, что уже тогда ей было предопределено жить в обстановке секретности. Спустя год папа снова устроился на работу. И это тоже никогда не обсуждалось.
Кен Грин не проронил ни слова ни про устройство мира, ни про особенности современных бизнесменов.
— И как вам удалось выжить в период рационализации? Вы занимали какую-нибудь важную должность? — спросил он.
Анна непроизвольно прикрыла рот рукой. Еще никто в этом доме не был так прямолинеен. Мать Анны переводила взгляд с одного лица на другое. Воцарилась небольшая пауза.
— Мне выжить не удалось, скажем так. Я был вне игры в течение года. Но потом меня вернули, когда произошли некоторые кадровые перестановки и разногласия были улажены.
Анна так и не убрала руку от лица. Впервые в жизни ее отец признал вслух, что был без работы год. Ей было даже страшно посмотреть на маму.
Кен кивнул:
— Так случается часто. Это все равно что забросить все детали в один мешок, затем начать сильно его трясти и случайно выронить несколько предметов на пол. Хотя не всегда детали ставят на нужное место, не правда ли? — Кен улыбнулся.