Катрин почувствовала, что про сон теперь можно окончательно забыть. А ведь было всего около двух ночи. Вот проклятье. Она подумала, чем бы заняться – почитать или посмотреть телевизор, – но настроения не было ни для того, ни для другого. Ее мысли крутились вокруг Сэмми. Только бы он не проснулся. Ее сын ожидал, что в воскресенье она будет в хорошем настроении и проведет с ним время. Интересно, как это сделать после бессонной ночи.
Она выбралась из постели, открыла балконную дверь в своей спальне и вышла наружу. Весь район словно погрузился в глубокий непробудный сон. Только в квартире этажом выше творилось какое-то светопреставление. Может, и правда стоит подумать над предложением родителей и переехать к ним. В конце концов, у них на вилле в Лихтерфельде достаточно места. По крайней мере, там можно будет спокойно подумать, как жить дальше. Воодушевленная этой мыслью, она вернулась в спальню и закрыла за собой балконную дверь. Прежде чем снова лечь в постель и проворочаться всю оставшуюся ночь с берушами в ушах, которые вряд ли спасут от назойливых доносящихся сверху басов, она решила быстро заглянуть в комнату Сэмми. Как всегда по ночам, коридор освещали два маленьких ночника в розетках: тусклого света было достаточно, чтобы мальчик смог дойти до спальни матери, если ему приснится что-то плохое и он захочет спать в ее постели.
Едва Катрин вышла в прихожую, у нее перехватило дыхание. Страх душил ее. Все вокруг потеряло значение, кроме странно мерцающего в комнате Сэмми света, который она увидела через приоткрытую дверь. Шум на верхнем этаже не утих, но она его почти не воспринимала. Что происходило там, в комнате сына? От страха Катрин утратила способность ясно мыслить. Когда первый парализующий шок прошел, она бросилась к детской и распахнула дверь.
В тот же самый момент ею овладела паника. Она различила очертания большой фигуры и нажала на выключатель. От пронзившего ее ужаса она не могла пошевелиться несколько мгновений. Потом до нее дошло, что музыка наверху не самое худшее этой ночью. В комнате ее ребенка стоял чужой мужчина с налобным фонарем на голове. Совершенно спокойно он посмотрел на Катрин. У нее вырвался тонкий пронзительный крик. Но его никто не услышит: музыка у соседей играла слишком громко. А если бы и услышали, то решили, что это кто-то из ненормальных гостей.
Мужчина приложил палец к губам, и она тут же замолкла. Почему она послушалась этого немого приказа, как дрессированная обезьянка? «Потому что ты боишься за свою жизнь и жизнь своего ребенка», – ответила она сама себе. Катрин лихорадочно искала выход. Повернуться, выбежать на балкон и позвать на помощь? Но что тогда будет с Сэмми? Мужчина стоял прямо перед кроватью ее сына.