Надо сказать, что способности у Веры, конечно, были, но сказывалась еще и упорная тренировка. Я соорудил для нее маленькую радиоуправляемую машинку, по управлению максимально приближенную к луноходу, и она каждый день до позднего вечера гоняла ее по квартире. Джулька был в восторге.
И, наконец, Вера тоже узнала часть моей тайны — правда, ничего не подписывая. Я сообщил ей, что после взрыва на учениях был на грани гибели, но меня спас могучий экстрасенс из другого мира. И он меня не бросил по выздоровлению, а продолжает помогать, в том числе и материально.
— Помнишь, ты испугалась, когда я тренировался на время становиться драконом? Так вот, дракон — это был он.
— Так он что, может в любой момент занять твое место? — испугалась Вера.
— Нет, не в любой, а только когда я его позову. Да и то даже при моем согласии это не так просто.
— Ой, Вить… а ты не можешь его все-таки позвать? Нет, если очень трудно, то не надо, но я хотела бы с ним поговорить.
Антонов — вот ей-богу, назвал бы его гадом, не будь он в сущности почти тем же самым мной — ухитрился сделать так, что я забыл его беседу с Верой гораздо радикальнее, чем его же кувыркания с рыбной товароведихой. Он мне только сказал:
— Знаешь, а я тебе даже завидую.
А Вера меня вообще удивила, заявив:
— Тот дракон — он вообще-то хороший, но очень одинокий. Ты с ним как-нибудь помягче, ладно?
— Вот именно! — поспешил воспользоваться ситуацией Антонов. — Что-то мне, бедному одинокому дракону, опять консервированного лосося захотелось. И тамошнюю принцессу на десерт.
— Сгинь, развратник, — посоветовал я своему духовному брату.
В конце октября шестьдесят пятого года в моей жизни произошло знаменательное событие, от какового свершения я по идее должен был впасть в неумеренный энтузиазм и даже, возможно, бежать срочно строить коммунизм. Но мне не хотелось. Ни срочно, ни вообще никак. Тут хоть чуть-чуть бы к построению социализма приблизиться! Настоящего, а не брежневского развитого. А перед этим хотя бы приблизительно понять, как туда идти, а главное — что это такое и как оно может выглядеть. Если кто не понял, уточняю — меня приняли кандидатом в члены КПСС. Вообще-то кандидатский стаж должен был продолжаться два года, но Брежнев пообещал мне, что уже через год я буду полноценным членом партии. А может, и раньше.
— Тут, Витя, все зависит от тебя, от твоих трудовых успехов. Не подведи партию с лунной станцией, и она в долгу не останется.
Леня, ясное дело, с первой встречи знал, что я не только целитель и музыкант, но и плодовитый изобретатель. И про мой институт он мало того что был в курсе, так еще и сосватал туда освобожденного парторга. Это на шестерых с половиной членов партии! За половинку я считал себя. Впрочем, чего ж тут удивляться — все начальство в институте было креатурой Шелепина и Косыгина, вот он и решил разбавить его своим человеком.