А 18 июня мне позвонил Блантер и сообщил, что завтра он, как руководитель проекта, а также, естественно, артисты и музыканты мюзикла «Собор Парижской Богоматери» отправляются во Францию. Там представление, само собой, на французский манер названное «Notre-Dame de Paris», ожидалось с большим интересом. Тем более что за месяц до гастролей французская звукозаписывающая компания с записанных в студии «Мелодии» дорожек выпустила двойной диск с одноимённым названием.
Причём все партии были записаны на языке Гюго и Вольтера, что, как мне объяснил Матвей Исаакович, стало для многих исполнителей серьёзным испытанием. Например, у игравшего Квазимодо Юрия Мазурка из труппы Большого театра с трудом получалось не только картавить, но и запоминать слова на французском. То есть на записи он кое-как спел, благо там можно было считывать с листа, да и запись проходила в несколько заходов, а вот как он будет петь на сцене почти два часа… Впрочем, это уже не мои проблемы. Я дал произведению импульс, дальше уж как-нибудь сами.
Я даже выбрался в Шереметьево, чтобы проводить участников проекта. Кого-то я знал, кого-то нет, но меня знали все, пусть кто-то и заочно. Так что попрощались сердечно, а я пообещал Адель и Муслиму по возвращении подкинуть по шлягеру-другому, чтобы и они обо мне не забывали. Обнялись с Блантером как старые друзья, несмотря на разницу в возрасте.
– Не люблю я эти самолёты, Егор, – признался композитор, – но деваться некуда. Франция, Париж – не каждый день такие командировки случаются. Тем более жена заказала такой же красный зонтик, как в картине «Шербургские зонтики». Помните, там Катрин Денёв перебирает зонтики в магазине матери? Ну вот и моей такой же приспичило, а с ней лучше не спорить…
Вечером я решил наконец позвонить в Лондон ребятам из своей группы. Не Олдхэму, который, по последней информации, с Роллингами сейчас колесит в турне по миру, а Диане, так как считал её своего рода моим заместителем, несмотря на принадлежность к слабому полу. Хотя по характеру она могла и иного мужика за пояс заткнуть. Решил, что далее откладывать разговор не имеет смысла, вроде бы перспектива вырисовывается вполне чёткая.
Да только хрен там! Я не мог даже набрать номер оператора. Надо бы завтра выяснить что к чему, сейчас уже поздно, никому не дозвонишься. Да и кому, кстати?
Только подумал – звонок.
– Егор Дмитриевич, – сказал чей-то негромкий, но отчётливо слышимый голос, – вы больше не старайтесь дозвониться в другую страну, всё равно не получится.
– А кто это?
– Не имеет значения, просто запомните, что ваш домашний телефон теперь не имеет выхода на оператора международной связи. Возможно, это временная мера, но, во всяком случае, пока так.