Пять веков назад по указу царя на пологом лесном берегу поселилась сотня чубатых запорожцев-сечевиков, образовав сторожевой кордон, для отражения татарских набегов.
С той поры и стало зваться то поселение Казачьим.
Со временем сюда начал стекаться беглый крестьянский люд. Казаки, разбогатевшие на привольной царевой службе, пренебрегли таким соседством и дозволили ему селиться на противоположном каменистом берегу реки. Так появилась Горневка. А казачью сторону мужики прозвали Чубарями.
Испокон веку казаки с превосходством смотрели на бедных заречных соседей. До самой коллективизации в селе бытовали кулачные бои. Дрались стенка на стенку по церковным праздникам и просто так, при случае.
Потом Казачье получило еще одно имя — колхоз «Искра». Люди начали работать сообща и драться стало как-то неудобно.
Уходили из жизни люди, уносили с собой последний дух вражды. И теперь, если и вспыхнет когда на Миро-новом мосту потасовка между мальчишками Горневки и Чубарей, то причина тут, конечно, не передел земли, а врожденная потребность померяться силами, показать свою удаль.
Петька Рябцев считался признанным кулачником. Это и определило его место среди сверстников. По негласному уговору чубарские мальчишки избрали его своим атаманом.
Тот чувствовал силу, но носа не задирал, не задавался. Правда, независим он был только на улице, а дома попадал под власть отца, человека спокойного и доброго в трезвом виде и жестокого — в подпитии. Если Петька подвертывался под горячую руку Захара, то редко бывал за малую провинность небитым. Скользя по полу деревяшкой — ногу потерял на гражданской войне — Захар ловил мальца за ворот рубахи и давал ему затрещину. Заступиться за Петьку было некому — мать умерла, а старшие братья воевали.
Сердобольные соседи хотели было определить паренька в детдом, но Захар так турнул их из хаты, что тех словно ветром сдуло.
Бесприютность, частая необходимость уверток от побоев сделали Петьку расторопным до дерзости, из любой беды вьюном вывернется. Он и друзей приучил драться, бить «кумполом», курить турецкую махорку-лапшу, по-кошачьи лазить на яблони в соседних садах.
Вот и сейчас у всей Петькиной ватажки карманы топырились, доверху набитые красными грушовками.
— Берите, дяденька, яблоки, ешьте! — угощал Петька усатого танкиста.
Подставили свои карманы и горневские мальчишки.
— Не берите, у них одни зелепуки, — сказал Петька.
— Хоть зелепуки, да из своего сада. А у вас краденые, — отпарировал главарь горневцев Валек Дыня.
Усач насторожился:
— Так вин правду каже — ворованные?