Шум. Сюда двигались «летуны». Помощь, подумал Макс. Запоздалая, никому на хрен не нужная помощь. «Что толку, если я уже умираю?!»
– Б-беги, – сказал Макс. От боли челюсти едва разжимались. – Я т-тебя… все равно н-найду.
Убер наклонил голову, разглядывая раненого.
– Какой ты интересный предатель, – Убер усмехнулся. Голубые глаза смотрели в упор. – Будет жаль, если это последняя наша встреча. Но я надеюсь, что последняя.
– Н-не прощаюсь, – выдавил Макс. Откинулся. Застонал сквозь зубы. «Блядь, как больно-то! Как…»
Грохот. Голоса людей. Щелчки оружия.
– Н-не… н-не дождешься, сука, – выдавил Макс.
Убер с одобрением посмотрел на истекающего кровью Лётчика. На запястье скинхеда висели кандалы. Убер вставил ключ в скважину, повернул. Щелк. Кандалы глухо звякнули о бетон. Скинхед потер запястье, прочерченное старым шрамом.
– Вот поэтому я тебя и уважаю. Хоть ты и изрядная сволочь, но упрямая до чертиков.
– Бывай, – сказал Убер. И исчез. Огромное тело двигалось так быстро, что Макс не успел понять, куда тот делся.
В следующее мгновение в палатку ворвались охранники. Впереди – помятый, но живой Костян. Не убил его скинхед, оказывается.
Поздно.
– Босс! Босс! – закричал Костян. – Что случилось?
– Ур-роды, – сказал Лётчик. – Скоты.
Станция Нарвская, 25 ноября 2033 года, около 10 часов утра
К утру у него начался жар. Макса трясло так, что зубы клацали. Никак не согреться, голова словно в липком холодном тумане. И при этом пот катился градом, словно Макс находился в бане. Кажется, ему вкололи четыре или пять шприц-тюбиков с обезболивающим. Но даже в жарком наркотическом угаре инстинкты не до конца его оставили. Клацая зубами, выгибаясь, проваливаясь в белую муть, он все равно замечал: людей вокруг все меньше. Свита исчезает. Даже доктор куда-то незаметно испарился, оставив только санитара – хмурого и равнодушного.
Пока не остался один Костян.
Это был естественный процесс. Лётчик ничему не удивлялся.
Так и должно быть. Удивительно, что Костян еще здесь…
«Акела промахнулся», как говорилось в старой книге. Макс краем глаза видел смутный белый прямоугольник книги – подарка Убера – на столе. Там, на обложке, мальчик с пшеничными волосами и в длинном шарфе. Мальчик, что однажды вырастет и станет Лётчиком. Конечно, он когда-то ее читал. Давно, в детстве. До Катастрофы.
Эта книга многих взрослых сделала людьми.
Мы в ответе за тех, кого приручили.
Будь ты проклят, Убер. Лучше бы ты меня добил. Макс откинулся на подушки. В глотке пересохло. Теперь от жара горело лицо.
– Костян! Костя! – голос уже не слушался. Хрип какой-то, а не голос.