Закрыл глаза и оттолкнул ногами кровать. Силы скапливались, делали меня мощнее и злее. Сорвались петли, и мне теперь себя не остановить. Тёмная сущность взяла верх.
Заскрипели доски, подорвались щепки, взмыли в воздух ошметки и пыль. Запах свежей древесины застрял в груди и вырвался из глотки с хрипом и жаром. Я желал огня. Хотел истребить всё, к чему она прикасалась. Чтобы не слышать этот запах.
Я не побегу за ней. Не посмею брать силой. Нет-нет-нет. Я, скорее, убью себя, чем сделаю ей больно.
Ушла, значит, не полюбила. А, может, поняла, что метка — это та самая иллюзия, которую нам не преодолеть. Нет нас и не было. Выдумка.
Заскользил взглядом по полу и увидел крошечную тетрадь. Пополз, с трудом переставляя уже не руки, а лапы с кожистыми прожилками. Ещё немного и процесс превращения будет завершён.
Та самая тетрадь, что стояла на полке в её комнате.
Я упал рядом и царапнул беспомощно по обложке. Новая волна трансформации была сильнее, и меня выбило на несколько мгновений из реальности. Приоткрыл глаза. Края тетради истлели от моего дыхания. Я приподнял голову и прочитал:
«Любимый мой. Хороший мой… Я не справилась…»
Рокот в груди не дал прочитать дальше. Меня откинуло к противоположной стене. Я безвольно брякнулся на пол и снова завыл. Ничего не оставалось. Пустота и мрак сковали всё тело, и я теперь себе не хозяин. Последнее усилие, и я рванулся, превозмогая боль и ломоту в костях и упал рядом с её посланием.
«Я не могу принять тебя таким, Эриман. Прости меня…»
И чернота поглотила меня полностью. Открыла рот и стиснула челюсти. Больше не было меня. Осталась только сущность, над которой я не был властен.
Мне больше нечего терять. Так пусть мир делает со мной что хочет. Я разбежался и прыгнул в окно.
Я не помнила ни дороги, ни названия городка, куда Викс меня повёз. В памяти отпечаталось лишь смутное мелькание одинаковых пейзажей за окнами повозки в редкие моменты, когда глаза становились сухими. К вечеру лес, по которому мы ехали, поредел, и сквозь прозрачную щётку деревьев показалась кромка воды. Ещё пару часов мы гнали вдоль берега и каменистых пляжей, минуя редкие деревушки. И лишь когда ночь застелила дорогу чёрным покрывалом, спрятав взлохмаченные кроны и моё распухшее от слёз лицо, впереди показались огни.
— Как ты, Арли? — друг прижал меня к себе сильней. Его плечо было той соломинкой, за которую я хваталась после расставания с Эриманом.
Кивнула, приподняв робко голову и снова уткнулась в изрядно мокрую рубашку Викса. За всю дорогу он ни разу не пожаловался и почти не говорил. Будто понимал, что каждое слово вонзает мне в сердце нож.