Навсегда (Окунев) - страница 10

На первую страницу
Там меня уже забыли.
Там меня не ждут.

МИХАИЛУ КВЛИВИДЗЕ

Грузин не тот, кто полстолетья
Не выезжает из Тбилиси.
А тот, кто всюду, в целом свете
Где б ни был — Грузию возвысил.
Грузин не тот, кто лишь в застолье
Блеснуть способен широтою.
Кто мудростью не обездолен —
Тот Грузии доверья стоит.
И тост ее земли и неба
Ему лишь поручают боги.
Кто в Грузии ни разу не был,
Но встретится с тобой в дороге,
Поймет, что ширь и чувство меры
Лишь только вместе всемогущи.
Характер твой вселяет веру
Во все, что Грузии присуще.
Порыв к содружеству и жажда.
Чертами Грузии отмечен,
Нет, ты сближаешься не с каждым,
Хотя и всем спешишь навстречу.
Твой выбор строг. Но денно, нощно,
Ты рад с душою чистой слиться.
Ты не всеядный, ты всеобщный,
Космический грузин — Квливидзе.
Москвич и мой знакомец давний,
Я рад тебя постигнуть внове.
Я нашей встрече рад в преславном,
В пресветлом городе Тамбове.

«Мы вверх карабкались…»

Мы вверх карабкались, и на предгорье
Вдруг зрение приобретало слух.
Когда мы вниз взглянули на Иори,
Нам глубина перехватила дух.
И как-то сразу потеряли цену
Восторги, обветшалые слова.
Здесь не спешат века.
                  Здесь все степенно
И просто все: и камни и трава.
Заносчивость в былое уходила.
Иначе понималась высота.
Мы прочитали надпись: «Сосадило» —
О, как земная истина проста!
Ведь это значит — «место для обеда»,
Здесь будничное отыскало высь.
Не только хлеба — мудрости отведай,
Мол, путник, не спеши, остановись.
Слова и чувства требуют отбора,
Ведь ради насыщения души
Тебе подняться предстоит в Гомборы,
А потому, мой друг, не мельтеши.
Подумай, научиться здесь не поздно
Не только лишь собою дорожить.
Здесь людям служат родники и звезды,
Попробуй-ка по их примеру жить.
Нет, истины простые не стареют,
И как на них ни смотрим свысока,—
Не будет дела на земле мудрее,
Чем воду брать в кувшин из родника.
Не знаю, сколько проживу на свете я,
Но постигать заветное, простое,
Коль в прилежаньи я хоть что-то стою,—
Возьми меня в ученики, Кахетия.

БЕРЕЛИДЗЕ

Есть один знакомый у меня.
Бывший летчик.
                  Если что случится,
И беда, как гром средь бела дня, —
Говорит: «Сюда бы Берелидзе».
Если кто-то подвиг совершил,
Вмиг знакомец мой возвеселится:
 «Во дает! — воскликнет от души.—
Ну, силен!
                 Почти, как Берелидзе!»
Удаль, риск заметив — сам не свой,
Как же тут восторгу не излиться:
Все оттенки хватки фронтовой,
Все сольется в слове «Берелидзе».
Все порывы лишь ему вдогон,
Память от него не отрешится.
— Я ведомый, а ведущий он,
Он хозяин неба — Берелидзе.
Я ведомый, но не удалось
Взять меня обманом и испугом.
Не зевай, тут все не на авось.
Следующая страница